| gesl | Дата: Среда, 30.11.2011, 13:31 | Сообщение # 1 |
|
Генерал-лейтенант
Группа: Модераторы
Сообщений: 320
Статус: Оффлайн
| Солист.
Левон, вы игрок?
— Так называют, как правило, человека азартного, одержимого, а я не такой. Но правда и то, что успешен лишь тот игрок, который контролирует свои эмоции и имеет холодную голову. И в этом смысле я игрок.
Вы контролируете свои эмоции даже после досадного проигрыша?
— Игрок ни на минуту не должен забывать, что он занимается игрой. Если относиться ко всему этому серьезно, можно и с ума сойти. Допустить промах может каждый, и к этому со временем привыкаешь. Сила игрока в другом — в умении развиваться. Если ты реже натыкаешься на одни и те же проблемы, значит ты стал сильнее.
У вас есть свое определение шахмат?
— Это диалог. Каждый ход — посыл сопернику. Переставляя фигуру, ты фактически говоришь: знаешь, я думаю, что партия решится именно так, и собираюсь устроить тебе то-то и то-то. А он отвечает: валяй, я тебе не верю. Или: делай как знаешь, не буду тебе мешать, просто попытаюсь отнестись к этому спокойно. В шахматах тоже есть смирившиеся со своей судьбой фаталисты. Есть еретики, которые не верят тебе и вообще ни во что не верят и пытаются каждым ходом это продемонстрировать. И эта вечная дискуссия между игроками придает шахматам определенную интимность.
А со стороны кажется, что склонившийся над доской шахматист думает исключительно о следующем ходе…
— Да нет. Мало ли какие глупости в голову лезут! Как правило, изучаешь противника. Когда играешь против кого-то, начинаешь лучше его понимать. И не только, какой он игрок, но и какой он человек. Что ему нравится, чего он не любит. Это и забавно, и необходимо, и отвлекает от игры. Вообще, чем меньше думаешь об игре, тем спокойнее и лучше все проходит. А я и вовсе не люблю перенапрягаться. Да, еще шахматисты во время партии, как правило, разговаривают сами с собой.
Вслух?
— Нет. Но ты все время пытаешься угадать, что он сейчас говорит. Следишь за его глазами, жестами, поведением. Часто ситуация на доске пока совершенно неясна, но ты чувствуешь, как некомфортно твоему сопернику, видишь, как он волнуется, буквально слышишь, как он причитает в уме и понимаешь, если удастся сохранить спокойствие, успех за тобой. Искусство психоанализа — одна из важнейших составляющих игры. А если это не первая партия с этим противником, то ты уже знаешь, какой ход событий ему не нравится, и навязываешь ему такой. Скажем, есть игроки, которые не любят, когда приходится думать над каждым ходом. У всех есть слабое место.
И где же ваше?
— Меня можно обыграть в начале партии. Я ленив и, как правило, плохо готовлюсь к игре. Другая проблема — когда я вошел в азарт. Я вспыльчив, и иногда мне бывает трудно себя остановить.
Выходит, любое противостояние идет на два фронта — борьба с противником и с самим собой.
— Точно. Самый великий игрок может одержать верх над сильными противниками и уступить слабому. Такое возможно, если он плох в разговоре с собой, если он не может понять своих проблем, своих сильных и слабых сторон, не знает, что он любит, а что — нет. То есть, имея все возможности победить, он вдруг начинает чувствовать себя дискомфортно и проигрывает партию. Проигрывает ее себе.
Шахматы — игра индивидуалистов…
— Я бы даже сказал, эгоистов. Как и во всех индивидуальных видах спорта. Понимаете, сама игра очень одинокая. Лучшие шахматисты, как правило, — интроверты, люди необщительные, неразговорчивые. Все это я и называю словом «эгоизм».
А еще это игра интеллектуалов…
— При сложении получается «умных сволочей».
Но случилось нечто странное: две олимпиады подряд выиграла команда армян, которые, как принято думать, не умеют командно мыслить. Или в шахматах команда — это чистая условность?
— Конечно, у нас все зависит от отдельной доски. Но есть чувство, что ты не один. Хорошее чувство. Скажем, идет матч на четырех досках. Очевидно, что один из игроков проигрывает. И остальные начинают рьяно играть на победу. И вне зависимости от исхода матча, ты четко видишь командную игру. Так что командное первенство нельзя назвать сборищем индивидуалистов, где каждый думает только о себе. И еще, есть же командные сборы, советы. Мы вообще очень дружны. И как один из лидеров сборной я отлично понимаю, как важно, скажем, чтобы новый член команды чувствовал себя комфортно, понимал, что он часть целого. Даже если один из игроков не играет, отдыхает, мы пытаемся его загрузить и дать понять, что его работа очень важна. Эгоизма это не отменяет. Просто одно другому не мешает. Ты можешь очень себя любить и из этой любви помогать другим. Чтобы показать им, что их ты тоже любишь, да и просто, чтобы сделать себе приятно.
Какая работа проводится перед игрой?
— Ну, скажем, анализируешь ситуацию, которую предпочитает твой противник. И чтобы тебе не пришлось тратить много времени, какие-то позиции в этом процессе берут на себя другие. Чаще всего запасной игрок или тренер.
Сколько времени уходит на эту предварительную работу?
— От часа до четырех — это зависит от степени перфекционизма и страха у игрока. И лени, конечно. Вот я очень ленив.
Как-то вы даже сказали, что именно из лени не получили серьезного образования…
— В каком-то смысле, может, это и так. Но только отчасти. Я учился в четвертом классе, когда развалился Советский Союз и сразу во всех школах преподавание стали вести на армянском языке. Этот языковой барьер оказался для меня непреодолимым, и образование мое на этом, можно сказать, завершилось. Собственно, тогда я и стал много играть в шахматы. Ну, диплом института физкультуры у меня, конечно, есть. Другое дело, что позже заниматься этим стало лень. И теперь я совсем как у Зощенко «ученый человек с шестиклассным образованием». Хотя в моем случае — с четырехклассным.
После последней блестящей победы на олимпиаде вы не приехали в Ереван, где команде устроили грандиозный прием. Что оказалось важнее или приятнее, чем понежиться в лучах славы?
— Честно говоря, я никогда не любил этой послепобедной шумихи. Она расслабляет. Я испытываю большое удовлетворение от своей работы, если она сделана хорошо. И этого мне достаточно.
То есть вы можете пропустить и чествование, после того как станете чемпионом мира?
— Это все-таки разные вещи. Это будет моя победа, и я, конечно, приеду.
Благодаря вашим личным достижениям и успехам всей команды, шахматы в Армении стали безумно популярны. Сейчас этот вид спорта даже введен в школьную программу как обязательный предмет.
— Мне кажется, это очень интересный эксперимент. Но не уверен, что заслуга принадлежит нам. Был же Тигран Петросян. Да и уже после независимости наша команда всегда выступала успешно. Рафаэл Ваганян, Владимир Акопян, ребята, которые играли с ними… Появление таких шахматистов, как я, как Габриел Саркисян, которые, можно сказать, довершили их дело, было логическим продолжением ситуации. И сейчас, похоже, шахматы стали армянским брендом. И это очень приятно, что во многих странах они ассоциируются с Арменией. Когда, представляя нового шахматиста, говорят, что он армянин, все понимают — это хороший игрок. Через эту игру мы вполне серьезно заявили о своем национальном интеллектуальном потенциале и, я надеюсь, дали повод задуматься и о других возможностях его реализации.
Во что вы любите играть, кроме шахмат?
— В азартные игры не играю. Вполне хватает тех эмоций, которые получаю в связи с профессией. Люблю всякие спортивные игры. Теннис люблю. Может, потому, что он похож на шахматы. Ты на дистанции от соперника, то есть прямого физического контакта у вас нет, но есть мысленная связь. Вообще же, шахматы у меня ассоциируются скорее с музыкой, чем со спортом. Здесь тоже нужно много времени для оттачивания мастерства, пополнения репертуара. А еще, музыканты, как и шахматисты, всегда находятся в поисках гармонии.
Если шахматы это музыка, то вы…
— Солист.
Интервью взяла Анна Лоренц.
http://yerevanmagazine.com/
|
| |
| |
