| gesl | Дата: Воскресенье, 11.12.2011, 21:27 | Сообщение # 1 |
|
Генерал-лейтенант
Группа: Модераторы
Сообщений: 320
Статус: Оффлайн
| Шахматы в эпоху Великой французской революции.
Во время Великой французской революции шахматная игра пользовалась значительной популярностью. Однако в силу того, что она „по идее сводится к защите короля и потому противоречит всем мировоззрениям француза-республиканца", возник вопрос о запрещении ее.
В „Moniteur'e", которая была одной из крупнейших и влиятельнейших газет той эпохи, 11 ноября 1793 года появилась статья в защиту шахматной игры..
Автор статьи, Гитон-Морво — видный якобинец, член Конвента, игравший в революции крупную политическую роль, человек, убежденно голосовавший за казнь короля, был, по-видимому, страстным шахматистом; он стремится совершенно уничтожить монархический элемент в шахматной терминологии, но не может допустить мысли, чтобы эта игра была совсем запрещена. Его проект реформы шахматной терминологии не лишен известного исторического интереса.
Предлагаемая статья любезно предоставлена „Шахматам" историком В. В. Оранским. При переводе, насколько возможно, сохранен стиль оригинала..
Об игре в шахматы.
Разрешат ли французам в будущем шахматную игру? Этот вопрос несколько дней тому назад был поднят в одном обществе добрых республиканцев и разрешен, как это и следовало ожидать, в отрицательном смысле. Но затем возникла мысль, нельзя ли придать республиканский вид (republicaniser) этой игре, — единственной, которая упражняет ум, и, уничтожив имена и формы, в вечной ненависти которым мы поклялись, сохранить совершенство комбинаций, придающее ей столько интереса, что нельзя мечтать о замене ее какой-либо другой игрой. Ниже следуют мои размышления по этому второму вопросу и выводы, к которым я пришел.
Всем известно, что шахматная игра является прообразом войны; в этом нет ничего отталкивающего для республиканца, так как ясно, что свободный народ должен быть всегда готов с оружием в руках защищать свою свободу. Если этот народ не будет употреблять оружие на что-либо другое, кроме законной защиты, он не может быть настолько безрассудным, чтобы отказаться от военной силы и не устраивать хотя бы время от времени маневров. Даже если бы эти маневры были значительны и долго продолжались, они не выполнят своего назначения, если не будет создано подобия военного лагеря. Несомненно, имеет смысл немедленно разделить этот военный лагерь на две половины, причем каждая будет составлена из частей всех родов оружия. Каждая будет объединена своим знаменем. Естественно, что при этой борьбе, имеющей целью только состязание между собратьями, можно условиться, что взятие в плен знамени будет конечным стремлением и знаком победы. Отлично. Не нужно далеко искать; благодаря этим не чуждым нам мыслям, мы найдем названия для фигур, правил и идей игры, в которых будет больше соответствия с внутренним содержанием игры, чем было в старых названиях. Лишь долгое употребление последних могло скрывать от нас странное несоответствие между названиями и выполняемыми ими функциями. В данном же случае — это будут маневры или, пожалуй, маленькая война. Слово „шахматы" имеет королевскую этимологию; этого достаточно, чтобы предать забвению по крайней мере внешнюю сторону их.
Главной фигурой у нас будет знаменосец или лучше — знамя (le drapeau). Нетрудно будет придать этой фигуре соответствующую внешность; она заменит собой прежнего короля, будет иметь его ход, все окружающие должны его защищать. Когда на него производится атака, объявляют: „на знамя" (аu drapeau!). Когда оно будет взято (forcee), говорят: победа (victoire). Когда оно будет только заперто, говорят: блокада (blocus), и партия оканчивается патом.
Все остальные фигуры тоже преобразуются по типу армии на военном положении. Я не говорю о генерале (general), — его нет на доске, но он в голове того, кто ведет партию. Фигура, так глупо называемая королевой или дамой (reine ou dame), будет старшим офицером (l'officier general); короче говоря адъютантом (l'adjutant).
Ладьи станут пушками (les canons), и соотношения между ходами и названием станет ясным. Рокировать — это будет означать поставить пушку у знамени; об этом оповестят словами: „батарея к знамени" (batterie ou drapeau!).
Слоны (fous= шут) будут изображать легкую кавалерию, драгун (les dragons). Прежние рыцари (chevaliers — конь) сходят на степень кавалеристов.
Пешки (les pions) составят пехоту, пехотинцев, стрелков. Когда они проникнут в неприятельский лагерь до его пределов, то не будут менять пол, и их новый ход будет лишь естественным повышением храброго солдата.
Я оставляю другим судить, разрешил ли я проблему в пользу тех, которые хотят найти в игре отдых без скрытых корыстных целей; я думаю, что успел по крайней мере в том, что уничтожил все изображения, все выражения, которые могли идти вразрез с республиканскими нравами, уничтожил ту абсурдную веру, что короли — это все, что люди существуют только для них; это нужно рабам, достаточно тупым, чтобы бояться того, кто страшен только благодаря существованию рабства. Когда-нибудь они, без сомнения, увидят, что подобно пешкам в шахматах, они являются простым орудием, которым играют тираны и берут или ломают их по своему капризу.
L. В. Guiton-Morveau.
("Шахматы", 1928 №3)
|
| |
| |
