| hendus | Дата: Четверг, 20.05.2021, 13:51 | Сообщение # 1 |
|
Генерал-майор
Группа: Модераторы
Сообщений: 302
Статус: Оффлайн
| Глава 4. Финансы поют романсы
На следующее утро настроение у всех присутствующих в Замке было явно приподнятое: после большого секретного совещания ожидался богатый фуршет-междусобойчик для всех членов дружной дворцовой семьи. После обсуждения животрепещущей повестки дня, каждая семья имела право собраться в отдельно взятом зале для обсуждения личных партийных проблем, не отходя от богато сервированного стола с едой и напитками.
Но вначале было запланировано обсудить общие проблемы издерганной последними финансовыми, политическими и этическими неприятностями Германики. На повестке дня сегодняшней встречи стоял один вопрос: «Беженцы – будущие воины, санитары или однозначные нахлебники Германики?» Вопрос был жирный, критический и многозначный, поэтому к нему прилагались многочисленные выступления и дебаты. Предполагалось заслушать мнения министра финансов, обороны, а также других представителей озабоченной власти.
Ровно в девять часов прозвучали громкие звуки охотничьей трубы, созывающей сбор. Огромные двойные двери, похожие на ворота в Рай, стали медленно распахиваться, чтобы допустить жителей Замка к их прямым и
кривым обязанностям. Прикрытые властью, под которой не было даже нижнего белья, ее представители зашли в светлый зал и стали рассаживаться за овальным, во весь зал, столом. Овального кабинета не нашлось, зато стол
пригодился, как пример подражания Старшему Брату.
Первая тяжеловатым разбегом занесла тело в зал Катя Винегрет и уселась по правую руку от высокого трона Эрики Казер. Она совсем недавно возглавила министерство обороны, работу которого успела развалить ее предшественница, врач-гинеколог, и чувствовала себя не очень уверенно. К левой стороне трона живо подскочил Удо Фоллерханд, зажимая под мышкой портфель министра финансов. За первыми ласточками гуськом шагали министр
иностранных дел Михаэль Бильдхауэр и Себерт Пауль Доминик Габриман, председатель одной из ведущих партий, которого все дружески называли СПД. За ними переваливался утиной походкой Клаус Лафет, соратник канцлера и председатель самой крупной деревни Германики, NRW, заодно почетный президент клуба дворовых собак и активный собиратель открыток с изображением швейной машинки Зингер.
Пока подтягивались остальные действующие лица средней руки политического шоу, свои стулья успели занять красавица Сара Банрехт, одетая в ярко-красное декольтированное платье и Петра Вааль, которая не так давно
переступила порог Замка и пришла на собрание со своим стулом. Рядом с ними заняли место их коллеги, Доган Грюн и Барби Вальтер. Они уселись на один табурет, сделанный специально для них. Оба были строго одеты в цвет партии – в пятьдесят оттенков зеленого.
Через десять минут все сидели на своих местах.
Эрика Казер оглядела собравшихся, придвинула поближе к себе микрофон, сложила ладошки сердечком в районе пупка и заговорила.
– Тему нашего собрания знают все. Программа и тезисы также у всех на руках. Сегодня длинных речей не будет. Будут короткие отчеты и предложения по оптимизации обстановки. От себя лично прошу говорить побольше положительного. Мне нужна ваша поддержка, а не критика. Критиковать будете своих жен и мужей дома на кухне.
Итак, первым отчет предоставит министр финансов, за ним предложения президента, министра обороны и дальше по программе собрания. Читать все умеют. Вопросы и дополнения к каждому докладчику после выступления.
Казер поджала тонкие губы и положила ладошки, сложенные сердечком, себе на грудь.
Автор иронично хмыкнула, поправила мягкую подушку, закинула руки за голову и стала внимательно слушать дальше.
Министр финансов Удо Фоллерханд раскрыл лежащую перед ним папочку, по привычке прикрыл от посторонних глаз пароль текста ладошкой, и начал говорить, поглядывая время от времени на записи.
– Как вы знаете, дамы и господа, еще год назад мы могли предложить беженцам хорошую помощь. Каждый из них, пересекая границу Германики, получал сразу же единовременное пособие в размере около трех тысяч евро. К этому добавлялась отдельная, полностью меблированная квартира и ежемесячное пособие от четырехсот до восьмисот евро, смотря по количеству детей. Жены в семьях многоженцев считались отдельно. Пособия на каждую их них перечислялись тоже отдельно. Налогоплательщики брали на себя расходы по оплате мигрантам жилья и коммунальных услуг, оплате один раз зимней, один раз летней одежды, включая межсезонное нижнее белье, услуг любого врача, включая стоматолога, бесплатные операции и нахождение в больницах на любой срок, услуги переводчиков, а также все языковые и интеграционные курсы на срок, пока человек не научится говорить и писать по-немецки, а также понимать и уважать немецкие законы и традиции. По моим скромным подсчетам, на два следующих поколения...
Ироничная улыбка Автора сползла вниз вчерашним киселем. Она покрылась холодным потом, вздрогнула, натянула повыше одеяло на голову и постаралась заснуть, чтобы не слышать, как деньги налогоплательщиков и будущее Германики выбрасываются в окно. Денег жалко. И себя тоже. Про следующее поколение коренного населения Германики думать было больно – а выживет ли оно, если будет работать только на мигрантов?
– С социальными выплатами народ нас, может быть, и поймет, но как беженцы будут обучаться немецкому языку, если большинство из них на родном языке ни читать, ни писать не умеют? У многих из них досоциальный
уровень развития, они даже букв не видели и не знают, для чего они нужны, – смело и громко высказалась с места Сара Банрехт. – Больше половины приезжающих к нам – неграмотные люди в нескольких поколениях и это печально. А теперь посмотрите на нашу статистику. В Германике официально четыре процента населения полностью безграмотны и еще четырнадцать процентов полуграмотных. Понятно, что на весь свет не угодишь. Но скажите ясно и четко: зачем нужно приглашать столько безграмотных и нищих людей в страну? Своих разве не хватает? Не лучше ли
перенять опыт Австралии или Канады, когда они приглашают людей со знанием языков, с образованием и профессией?
После этих слов в зале раздался шум, напоминающий нашествие мышей на подвал с запасом сухого отборного зерна.
– Не перебивать! – Раздался грозный окрик Казер. Она скосила глазами в сторону и тихонько буркнула мимо микрофона:
– До седых волос дожила, а ума не нажила.
Помолчав, канцлер громко добавила:
– Все вопросы, замечания и чистка носов после доклада.
Многие за овальным столом втянули головы в плечи. Шеф остается шефом, даже если он женщина.
Министр-докладчик распрямил печальную спину, хрустнул пальцами и продолжил:
– Все перечисленные мной события произошли, дорогие коллеги, год назад. Пусть наши гости и полуграмотные, зато не полные дураки. Они обзвонили своих друзей, родственников, знакомых и даже полузнакомых по всему миру, и рассказали им, что в Германике все и всем раздают бесплатно. После их информационного вброса на наших границах стало неспокойно. Моему финансовому ведомству за прошлый год пришлось вместо запланированных пяти миллиардов, оплатить счета более, чем на двадцать миллиардов. Даже для меня, опытного финансиста, горько признать, что эту огромную цифру придется списывать на более, чем сомнительную инвестицию. Я вот тут подсчитал – на мигрантов мы тратим в год пятнадцать процентов бюджета Германики, а он у нас самый большой в Европе. Мне, как министру финансов, проще удавиться, чем выкидывать столько денег на ветер. И я очень рад, что вы поддержали меня, вынули из петли. С каждым годом мы принимает все больший бюджет, и хотя цифра трат на мигрантов остается
неизменной, зато процент снизился с пятнадцати до четырнадцати целых и восемь десятых. Пусть небольшой, но прогресс. Две десятых процента.
Так, с цифрами разобрались.
Мне не свойственно по статусу, но позволю себе немного лирики. После официального приглашения всех беженцев, нас захлестнула волна любви к нашему канцлеру, Эрике Казер. Каждый обездоленный после ее личного приглашения хочет если уж не дотронуться до нее, то хоть постоять рядом и сфотографироваться на память. Все это хорошие и положительные инициативы, но нужно критически посмотреть на последствия такого необдуманного шага...
– Я просила никого тут не критиковать! Учите свою жену дома клецки варить! – Казер нахмурила выщипанные брови и про себя усмехнулась: цитата Президента России тут пришлась кстати. Борщ она, правда, заменила клецками, но в общем и целом фраза произвела нужное впечатление.
– Хорошо, никакой критики, только факты. Нам приходится в некоторых случаях выселять немецких жителей, чтобы освободить их квартиры для беженцев. У наших жителей есть по всей стране родственники, друзья, знакомые, а у мигрантов нет никого, кроме правительства Германики и мы стоим на страже их интересов, чтобы не упасть лицом в грязь перед передовой либеральной общественностью мира. Мы выделяем большие безвозмездные ссуды всем, кто быстро подсуетится, на строительство временного жилья для мигрантов. Жилье это, всем понятно, потом никак не
будет использоваться. Это значит – деньги на ветер, вернее, в чьи-то теплые карманы. Но это наши и карманы наших родственников и друзей, поэтому не будем останавливаться на этом вопросе.
Незаметно подползла к нашим модным ботинкам другая финансовая проблема. На фоне обеспечения социальными благами мигрантов оказалось, что у нас в Германике стабильно растет число нуждающихся местных жителей. Цифра не очень оптимистичная: двенадцать миллионов, из них два с половиной миллиона детей. Эти люди живут на границе нищеты. У нас, конечно, есть деньги обеспечить всех прибывающих беженцев, но на своих жителей денег не хватает все больше. Люди живут в ветхих или аварийных домах, не могут доплачивать за необходимые лекарства. Я уже не говорю о том, что они не знают, что такое отпуск. Дети в этих семьях недоедают, часто болеют, вырастают слабыми и забитыми. Вот такой парадокс. Решайте, кому будем помогать в первую очередь. Мое дело – платить туда, куда укажет власть.
У автора заныло сердце. Как можно забыть о своих детях? Два с половиной миллиона нуждающихся детей Германики. Ведь это половина Дании, половина Норвегии, половина Финляндии или больше, чем все население Латвии. Нищая детская страна в сердце богатой Германики. Дети – будущее любой семьи, любой страны. Ее инженеры, врачи, воспитатели, строители. Как можно ТАК преступно разбрасываться людскими ресурсами? Дети – это настоящее богатство страны! Как можно ТАК безответственно относиться к собственному будущему?
– Платить будем в первую очередь беженцам. Мохаммедов и Ахметов будем лечить бесплатно, а Шмидты и Мюллеры должны сами себе на зубы и операции зарабатывать. Не могут сами – пусть беззубые ходят, а болячки себе в карман складывают. Я пригласила беженцев, а значит, будем вместе их расходы оплачивать, – голос Казер был непререкаем.
– Зачем пригласили? – раздался негромкий голос из-за стола.
– Кто спросил такую глупость? Раз пригласила, значит так надо: кашу маслом не испортишь. А для глупых, сидящих в этом зале, объясняю еще раз. Беженцы нам нужны, чтобы во-первых, занять пустующие рабочие места, а во-вторых, в случае войны с Россией у нас есть готовые солдаты.
От неожиданности автор упала с кровати, на которой дремала, резко проснулась и подумала: «Ну, на наш век дураков хватит: дурень думкой богатеет!»
По залу прошел шелест непонимания. Мыши опять прокрались в сарай с зерном и зашуршали там с удвоенной силой. Тут же за овальным столом возник шум: тихонько полилась в стаканы водичка, соки и даже вино – чтобы успокоить нервы и запить сухой наэлектризованный воздух.
Одетый в пятьдесят оттенков зеленого, представитель партии Доган прокашлялся и сказал в микрофон:
– У меня два важных вопроса. Первый: каким образом неграмотные люди, которые никогда не работали, не знают нашего языка, наших порядков, уклада и культуры, смогут найти квалифицированную работу? У нас и так больше трех миллионов официальных безработных. А сколько неофициально ищут работу или работают на минимальную зарплату в четыреста пятьдесят евро и не считаются безработными? До десяти миллионов, не меньше. У нас,
следовательно, достает своих неквалифицированных кадров, которые знают язык, чтут традиции, имеют жилье, не имеют ножей в карманах и соблюдают общественный порядок. И второй вопрос – кто на кого собирается нападать:
Россия на нас или, как обычно, мы на нее?
От таких нахальных вопросов зал вздохнул и не выдохнул. Неприятно запахло вспотевшей совестью.
– Ты сам-то не из Турции ли приехал? – губы Эрики Казер искривились в усмешке. – Вот как ты научился работать, так и они научатся. Наверняка не тупее баранов. А насчет войны – просто мера безопасности. На всякий случай. Умные политики должны смотреть на три хода вперед. А я умная.
И моя корона мне не давит!
Так, дискуссию заканчиваем, если у кого есть короткие вопросы, задавайте докладчику.
Доган Грюн нервно застучал пальцами по коленке и забормотал:
– У меня родители оба с высшим образованием, я сам здесь родился и закончил университет, разговариваю на трех языках – как можно меня сравнивать с приезжими? В растрепанных чувствах он не заметил, что нервно стучит не по своей, а по мягкой и приятной коленке соседки Барби, обтянутой зелеными тонкими колготками... Чтобы загладить негативный отклик, оставшийся у коллег от его вопросов, он опять поднял руку, резво вскочил с места и тут же заговорил:
– Критику канцлера принимаю. Ее политику в отношении беженцев одобряю.От своей партии вношу на рассмотрение следующее предложение: второй куплет гимна Германики петь на турецком, третий – на арабском языке. Насчет припева вынесем вопрос на общее обсуждение.
Он сел и гордым взглядом окинул собравшихся. Под его зеленым пиджаком билось гордое османское сердце. Собравшиеся молчали. Быстро переварить предложение по изменению гимна не получалось. Ждали, что скажут на самом верху. Без направляющей и указующей руки – только в пропасть.
Повестка для должна быть соблюдена.
К микрофону приблизила дрожащие губы Элли Швах. Она работала заместителем у новоиспеченного шефа Клауса
Лафета и волновалась без меры. Это он доверил сделать ей доклад, потому что за два дня не успел войти в курс дела. Элли одернула черный пиджак в белую полоску, надетый на бирюзовую блузку в красную горошину, потрогала модные стеклянные бусы на шее и сказала:
– У меня вопрос к докладчику. Мои коллеги из Трира сообщили при нашем последнем разговоре о неординарном случае. Беженцы, которых они временно поселили в приют, по непонятным причинам сорок раз за ночь нажимали
кнопки срочных вызовов. И сорок раз туда приезжали полицейские и пожарные машины. Чиновники, отвечающие за порядок, предположили, что беженцам просто нравится играть: нажал – приехали машины с мигалками, хоть какое-то развлечение. Даже взрослым весело, не то, что детям. И, главное, за такие игры никто никого не наказывает. Немецкие граждане заплатили бы за хулиганские вызовы более тридцати тысяч евро, но у беженцев таких денег нет. А желание хулиганить есть. В нашей NRW-деревне тоже было несколько таких случаев и мы боимся их повторений. А они наверняка еще будут. На моем столе копятся счета от пустых вызовов медиков и пожарных. Кто их будет оплачивать и что нам делать?
– Что делать? Вы не в России, чтобы задавать такие философские вопросы. Еще спросите: кто виноват… Лично у меня ответов нет. Будьте, в конце концов, более самостоятельными. Займитесь практикой и проводите подробнейшую разъяснительную работу. Счета оплачивайте сами, у нас денег нет на такие мелочи. Включайте наконец свою фантазию. Возьмите тех, кто получает социальное пособие, вот пусть они и проводят с беженцами бесплатные лекции по безопасности. И ведите учет – если после этих лекций будут случаи липовых вызовов, значит работа проведена плохо и придется лекторам урезать социальное пособие. Только так.
Эрика Казер передвинула сцепленные сердечком руки под грудь и подняла ее повыше. Элли Швах отвела глаза в сторону и продолжила:
– Я хотела сказать, что мы делаем много положительного в нашей самой большой деревне Германики. Мы сумели привить практически всем женщинам и девушкам любовь к джинсам. Эта любовь хорошо вписывается в сегодняшний
тренд, ведь мусульманские мужчины не привыкли видеть голые женские ноги. Мы пошли дальше и хотим заменить наименования населенных пунктов, где почти все женское население ходит в брюках, на актуальные. Ну, например,
это будут Jeans-хаузен, Jeans-хайм, Jeans-таль, Jeans-дорф, Jeans-мунд и так далее. Этим дружественным жестом мы поддержим экономику дружественной нам Америки пропагандой моды ковбоев, то есть пастухов.
А с безработными мы и так строго работаем. Женщинам до тридцати пяти лет, получающим социальную помощь, мы даем два предложения поработать жрицей любви с беженцами и если она отказывается, грозим лишить ее пособия. Многие женщины более старшего возраста стесняются молодых мужчин, но некоторые охотно идут на контакт.
Мы также обращаем пристальное внимание мигрантов на проведение в Германике гей-парадов. Проводится большая разъяснительная работа в том плане, что мужчины и женщины у нас абсолютно равны. В том числе в сексе. Мигранты нашего полового равноправия пока не принимают. Практически все они мусульманской религии и к однополой любви относятся не достаточно толерантно...
Слово тут же перехватил президент Германики. Серьезно и проникновенно, как подобает бывшему пастору, он возвестил:
– Остановлюсь на затронутой коллегой теме. Хочу собравшимся привести положительный пример инициативы пастора Вагнера, который я уже включил во второй том моих сказочных рекомендаций. Так вот, пастор подчеркивает в
своих проповедях, что проституция – официально признанная профессия в Германике. И даже самый большой бордель Европы находится у нас в стране, чем можно только гордиться. Беженец получает у нас бесплатную
медицинскую помощь, так почему мы не можем предложить ему не менее важную помощь – сексуальную?
Бесплатно.
Я с этим предложением совершенно согласен, ведь семьдесят процентов беженцев – молодые горячие мужчины. Все они пока не могут жениться на немецких женщинах, как им активно советуют делать наши консультанты, так почему бы им не посещать бесплатно наши бордели? В этом случае мы сможем открыть новые пункты по приему сексуально озабоченных мужчин, обеспечить рабочие места тысячам женщин, сидящим на социале. Из-за конкуренции снизятся цены на услуги и увеличится пропускная способность этих оздоровительных для мужчин учреждений.
Нужно при этом учитывать количество несчастных случаев с некачественными презервативами, от которых появляются дети. Таким образом мы сможем решить и демографическую проблему. Конечно, у нас появится множество детей, которые родителям не нужны. Это будут новорожденные для вновь открывающихся приютов, но зато статистика покажет черные, а не красные цифры в демографических отчетах.
Черные, как наши мысли и дела.
Вот на таких положительных примерах мы должны воспитывать наш народ. Тех из них, кому не очень нравится соседство с чужестранцами.
Так вот где собака зарыта...
Автора затошнило от вида длинной очереди в бордель, от вида несчастных, брошенных, никому не нужных детей, и она хлопнулась в обморок. Последние ее мысли были: «Братья Гримм побледнели бы от таких немецких сказочек... Ну, среди слепых и одноглазый заика – король».
Продолжение по ссылке: https://u.to/eBlVGw
|
| |
| |
