Анатолий Николаевич Андреев родился 28.04.1958 г. в г. Североуральске Свердловской области (Россия). В 1961 г. семья переехала в Таджикистан, где в 1973 г. окончил восемь классов, поступил в музыкальное училище г. Ленинабада (сейчас Ходжент) и окончил его в 1977 г. по классу баян. В 1977 — 1979 гг. учился в г. Душанбе в Таджикском государственном институте искусств им. М. Турсун-заде (отделение актер театра драмы и кино).
С 1979 по 1984 — студент филологического факультета Белгосуниверситета им. В.И. Ленина. После окончания университета в течение четырех лет работал учителем русского языка и литературы. Постоянно работает на филологическом факультете БГУ с октября 1990 г. В 1991 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1998 г. в МГУ им. М.В. Ломоносова докторскую («Целостность художественного произведения как литературоведческая проблема»). С сентября 1999 г. — профессор кафедры теории литературы БГУ. Доктор филологических наук, профессор (2004). Автор около 160 научных работ. Член Правления Союза писателей Беларуси.
Основная сфера научных интересов: теория и история литературы (прежде всего история русской литературы XIX-XX вв.), а также культурология (личность и культура, диалектика художественного сознания etc.). Неизменный участник всех пушкинских форумов, проводимых в Республике Беларусь. Пушкин — его безусловный приоритет. Заметный интерес вызвали его публикации по творчеству Л. Толстого, А.П. Чехова, Шолохова, Набокова, Булгакова, многочисленные обзоры философско-эссеистического характера; широкий общественный резонанс имела работа, посвященная анализу творчества А.Ю. Аврутина; именно А. Андреев во многом способствовал актуализации самого термина «русская литература Беларуси». Среди монографий А.Н. Андреева — «Целостный анализ литературного произведения», «Культурология. Личность и культура», «Психика и сознание: два языка культуры», «Теория литературы» и др. Автор восьми изданных романов («Легкий мужской роман», «Для кого восходит Солнце?», «Халатов и Лилька», «Мы все горим синим пламенем», «Маргинал», «Срединная территория», «Всего лишь зеркало…», «Игра в игру»), повестей («Апельсины на асфальте», «Таков поэт», «Вселенная не место для печали» и др.), рассказов, пьес.
Начал писать художественную прозу и активно публиковаться в республиканских журналах в начале 2000-х.; именно за прошедшее, относительно небольшое, время состоялся как русский прозаик Беларуси. В последнее время его повести и рассказы стали публиковаться в российских (журналах «Дон», «Наш современник», «День и ночь», в «Литературной Газете»), украинских (журнал «Радуга»), казахских (журнал «Простор») периодических изданиях.
Его романы и повести образуют своеобразный «минский цикл». Действие всегда происходит в Минске, главный герой — писатель, гуманитарий-интеллектуал.  Восемь романов А. Андреева, изданные в 2006 г. в Минске издательством «МАКБЕЛ» (Генеральный директор — Макаров Д.Г., активно поддерживающий книгоиздание на русском языке), относятся к категории «думающих романов». В них есть плотный событийный ряд, который мастерски «прошит» увлекательным сюжетом, — но не события и сюжет определяют пафос произведения. В них есть характеры, психологически тонко разработанные, — однако и не они становятся главным. В них есть ситуации, заставляющие человека делать мучительный выбор между жизнью и смертью, долгом и чувством, честью и любовью, — ситуации, которые принято называть «экзистенциальными»; и все же не они делают романы если не уникальными, то имеющими свое незабываемое лицо.
В них есть герой, думающий, нет, — мыслящий — герой, цель и смысл жизни для которого не популярные сегодня девизики типа «хлеба и зрелищ», «пожрать-поспать» или «после меня хоть потоп»; кредо этого странного героя — «познай себя». Именно такой тип героя становится главным персонажем «романа познания». Именно такой тип героя делает книги А. Андреева культурным событием, ибо познать себя — познать человека, мужчину и женщину. Если угодно, такой герой — отличительная особенность современного романа вообще (речь идет о романах, претендующих на серьезный художественный уровень).
В прозе А. Андреева несомненно чувствуется, что ее автор литературовед. Заглавие его первого романа («Легкий мужской роман»), имеющего подзаголовок «Исповедь приятеля», предисловие к нему, подписанное воображаемым писателем Бенедиктом Оскаровичем Вензелем, обладателем таких же, как и у самого А. Андреева ученых степеней и званий, упоминание здесь же, в предисловии, реально существющих людей, но, вместе с тем, традиционное для литературы дистанцирование от попыток излишнего отождествления автора и повествователя («заметки - не мои, а роман — мой») настраивает на восприятие  произведения в качестве талантливой интеллектуальной провокации.
«Легкий мужской роман» - удачное название. «Роман» - и жанр, и любовное приключение, и (обратимся к истории термина) произведение, написанное на одном из народных «романских», читай -  отличных от официальной «латыни» языков. А на каком еще может писать единственный «на просторах СНГ (а может и не только СНГ — дух захватывает, как вообразишь!) специалистом по «лишним людям»? Речи, образ жизни и мышления «лишних людей» слишком многими встречаются с опаской, а то и с откровенной враждебностью. Не случайно пятый роман цикла назван «Маргинал», что воспринимается как емкий современный синоним нагруженному многочисленными смысловыми оттенками, отяжелевшему от долговременного и далеко не всегда корректного использования словосочетания «лишний человек». «Мужской» роман — это тоже современно, на фоне многочисленных женских («дамских») романов. Автор-повествователь последователен в своей убежденности в интеллектуальном превосходстве текстов, написанных мужчинами и обозначает, что в романе представлен «мужской» взгляд на взаимоотношения мужчины и женщины.
Странно, когда о «Легком мужском романе» отзываются как об этакой игривой, даже шальной штучке, насыщенной эротикой и иронией. Конечно, и того, и другого там хватает. Однако надо умудриться прочитать историю «мачо», который терпит в жизни крах на всех фронтах, включая любовный, и который пытается скрыть это ото всех, и прежде всего от самого себя, как историю безмозглого «дон-жуана» и пустого дамского угодника.
В романе главное не похождения и ухаживания, а степень искренности, с которой герой романа Величанский Евгений судит себя и других. Судит безжалостно, иногда цинично, но всегда до жути честно. Помните, как сказано у Пушкина в «Евгении Онегине»: «Кто жил и мыслил, тот не может, в душе не презирать людей»? Вот и Евгений Величанский пытается «жить и мыслить», но при этом сохранить уважение к себе. Оказывается, это самое сложное дело в жизни. В конце книги ловишь себя на мысли, что ирония прежде всего коснулась эпитета «легкий». Книга совсем не легка для чтения, хотя непритязательный читатель сможет обнаружить доступную неискушенному взгляду, но такую обманчивую «легкость». Это обманчиво легкий роман, но при этом определенно мужской. Герой познает, узнает о себе и о других много такого, чего и знать бы не хотелось; но кто же виноват, что «во многой мудрости — много печали, и умножая познание — умножаешь скорбь»? Горе от ума — пока никто не отменял…
Название следующего романа «минского» цикла также обращено к читателю мало мальски искушенному. «Для кого восходит солнце?», разумеется, провоцирует первичную ассоциацию с «Фиестой» («И восходит солнце») Э. Хэмингуэя. Но поскольку в самом заглавии романа американского писателя использована пронизанная скепсисом цитата из первой главы книги «Екклезиаста» «нет ничего нового под солнцем», то прозрачный намек А. Андреева, на необходимость прочтения своего романа как произведения многослойного делается вполне очевидным. Вопросительные интонации названия вполне ощутимо подключают его текст к знаменитым вопросам/названиям произведений русской литературы «Кто виноват?», «Что делать?». Возможно,   что и потенциально вопрошающее название  поэмы  Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» обыгрыватся А. Андреевым.
Что касается седьмого романа «Всего лишь зеркало…» (он издан в одной книге с «Легким мужским романом», хотя и никак с ним не связан), то в этом, также «думающем», романе, А. Андреев вновь в своей стихии. Мотив зеркального отражения универсален: искусство отражает жизнь (подражает природе), аукаются поступки, мысли, сюжетные ходы, судьбы. Данный роман является своеобразным зеркалом по отношению ко всем другим романам А. Андреева, в которых игровое, эвристическое начало, органично связанное с эротическим и интеллектуальным, определяет дух творчества писателя.
Книга Анатолия Андреева «Маргинал» (помимо романа «Маргинал», давшего название книге, в ней представлены еще роман «Срединная территория», а также повесть «Таков поэт»), в 2006 году получила поощрительный диплом в номинации «проза» в республиканском конкурсе на лучшую книгу года.
«Думающий роман» «Маргинал» представляет собой всеобъемлющую метафору. Все в романе текуче, зыбко, расплывчато, ускользает от однозначного определения. Одно качество возникает на границе с другим и стремится перейти в третье. Любовь чем-то похожа на ненависть, дружба напоминает вражду, верность превращается в предательство, философия в литературу, «лишний» в «маргинала», красота в грязь, жизнь в смерть. Мир взят в состояниях пограничных: здесь утро сложно отделить от полдня, весна чревата летом, зима оборачивается весной и т.д. Все течет, все изменяется. Жизнь состоит из «текущих моментов».
Такова философская подоплека формулы «маргинальность».
Связь всего со всем — в центре романа, поэтому роман — обо всем. Вместе с тем роман представляет собой не аморфное, расплывшееся «нечто», а вполне сюжетное повествование, с живой и острой интригой. И нравственная позиция как точка отсчета в романе вполне определенна. Герой пограничного (то есть маргинального) возраста, 45 лет, уважаемый профессор престижного вуза, то ли пытается начать новую жизнь, влюбившись в свою студентку, то ли продолжает старую, не в силах оставить семью (жену и дочь).  Вот она, маргинальность в действии… Любовь, дружба, враги, удача, карьера, катастрофа… Внешний, событийный ряд насыщен и в то же время «окутан» тонкой рефлексией героя, человека мыслящего, и потому, возможно, «лишнего». Форма повествования от первого лица (герой сам рассказывает о своих злоключениях) в данном случае явно уместна и выигрышна. Это один из самых коротких романов А. Андреева и в то же время самый драматичный и информационно насыщенный. Отличительная его особенность — афористичность. Роман и заканчивается афоризмом, выражающим самую суть героя: «Быть самим собой — моя слабость, поэтому я ее тщательно скрываю». По-другому, очевидно, «маргиналу» не выжить…
Отличительная особенность романа «Срединная территория» в том, что впервые в художественный текст А. Андреев вводит элементы фантастики или чего-то такого, что сильно напоминает фантастику. «Роман в романе» (наподобие булгаковской притчи об Иешуа в «Мастере и Маргарите») — о Древнем Египте, фараоне Хуфу (Хеопсе), его любви и печали. Здесь сплошной экзотический колорит: строительство Великой Пирамиды, интриги вокруг этого, любовь к прекрасной Виаэй, последний путь фараона в вечность на ладье Амона-Ра вместе с возлюбленной. Этот параллельный сюжет переплетается с основным сюжетом романа, действие которого, разумеется, разворачивается в сегодняшнем Минске (как всегда в произведениях А. Андреева).
В романе критически осмысливается как бездушный, поверхностно рациональный, так и иррациональный характер цивилизации. Поиск золотой середины, срединной территории — вот путеводная звезда героя, явно ведущего свою культурную родословную от «лишнего» человека..
Что касается повести «Таков поэт», то ее основу составляет даже не сюжет, а некая «логика вещей». Возможно — закон. Гениальный поэт стал заложником собственного поэтического дара. В повести нет стихов, но она пронизана поэтическим мироощущением. Красота и гениальность становятся оборотной стороной  жестокости, бесчувственности, пошлости. Разве так бывает?
Жестковатый ответ повести: бывает только так и никак иначе.
«Игра в игру» (восьмой, последний из опубликованных на сегодняшний день романов) столь же открыто литературоцентричен и философичен. Круг книг, на фоне которых он воспринимается, обширен: «Игра в бисер» Г.Гессе, «Игра в классики» Х.Кортасара, «Игрок» Ф.Достоевского. Игра осмысливается как одна из основополагающих составляющих жизни человечества на всех этапах его существования. Дух игры — дух свободы. «Человек играющий» — человек провоцирующий окружающих, заставляющий их вновь и вновь пересматривать справедливость и жизнеспособность привычных способов существования, переходящих в предрассудки.
Что объединяет названные произведения (а также все остальные произведения Андреева)?
Любовь, связывающая все на свете, поиски золотой середины в делах человеческих (сердечных и разумных) и поэтически выраженная печаль от невозможности избежать очевидных крайностей…
Таков человек.
Романы намеренно перекликаются между собой, образуя единое смысловое, духовное и стилевое пространство. Вместе с тем они читаются как отдельные, самостоятельные произведение.
Художественное качество произведений А. Андреева обращает на себя внимание. Повесть «Апельсины на асфальте» и рассказ «У каждого своя война» включены в «Программу по русской литературе» (для школ Республики Беларусь); его произведения становятся объектом внимания литературоведов. В 2009 г. он стал лауреатом литературой премии им. А.П. Чехова, учреждённой Правительством г. Москвы.
Даже беглое знакомство с его творчеством позволяет сделать вывод: в прозе Андреева легко различимы «коды» Пушкина, Достоевского, Набокова, Булгакова; это, безусловно, русская проза по своей «генетике».
Весте с тем, белорусская фактура его романов несомненна.  Не случайно в 2008 г. ведущее республиканское издательство «Мастацкая літаратура» издало книгу его произведений в переводе на белорусский язык — «Апельсіны на асфальце» (куда вошли два романа — «Для кого восходит Солнце?» и «Срединная территория», а также две повести: «Апельсины на асфальте» и «Вселенная не место для печали»). Модус русскости скрещён с белорусскими реалиями: маргинальная формула «русский писатель Беларуси» подходит для него как нельзя более.
Нам представляется, что творчество Андреева — определённого рода тенденция, пример естественного сочетания (не единственно возможного, конечно) белорусско-русских «составляющих», тех самых близкородственных компонентов, которые — кто знает! — могли бы привести к появлению значительной творческой фигуры. Русский по рождению, который культурно — научно и художественно — состоялся в Беларуси (не отрываясь от русской почвы), — это пример мультикультурного феномена, под знаком которого сегодня развивается заметная часть художественной элиты человечества.