Родился 3 июля 1948 года в Минске, окончил исторический факультет Белгосуниверситета. Всю жизнь проработал в печати, в т. ч. главным редактором журнала «Личная жизнь», обозревателем газеты «Советская Белоруссия», зам. главного редактора газеты «Белоруссия». С ноября 2005 по февраль 2008 — Первый секретарь Союза писателей Беларуси. С 1998 по настоящее время — главный редактор литературно-художественного журнала «Немига литературная».

Автор 15 поэтических сборников, изданных в Минске и Санкт-Петербурге. Член-корреспондент Академии поэзии (Москва) и Петровской Академии наук и искусств (Санкт-Петербург). Один из победителей Третьего Московского международного конкурса поэзии «Золотое перо — 2006», лауреат международной литературной премии им. Симеона Полоцкого, российских литературных премий им. Антона Чехова, им. Николая Минского, «Русь единая», украинской премии им. «Молодой Гвардии» , премии журнала «Аврора» (СПб.) за 2007 г. в жанре поэзии. Составитель антологии «Современная русская поэзия Беларуси» (2003). Автор многочисленных переводов стихов поэтов античности и современных французских, немецких, белорусских и других поэтов. С 2006-2007 учебного года творчество А. Аврутина изучается в средних школах Беларуси по программе русской литературы. Анализу творчества поэта посвящены книги «Анатолий Аврутин. Штрихи к творческому портрету» (СПб., ДУМА, 2003) и «Анатолий Аврутин — судьба и творчество» (Мн., ЧЕТЫРЕ ЧЕТВЕРТИ,2008). Статьи о жизни и творчестве поэта внесены в десять энциклопедий. 

Анатолий Аврутин: «Очень люблю слова Бориса Пастернака о том, что книга — это кубический кусок совести, дымящейся и горячей... Если мне не кажется, что новая рукопись этому соответствует, я её в издательство не отношу...»

Как Вы считаете, Анатолий, творчество — это осознанная, а, значит, и рациональная необходимость, или же процесс творчества несёт в себе иррациональное начало? Иными словами, как сосуществуют и взаимодействуют в процессе творчества зримое конкретное с загадочным абстрактным?

Убеждён, что одно от другого отделить почти невозможно. Разумеется, вначале должно снизойти озарение. Иначе это попросту не творчество. Озарение — истинное, с элементами пророчества —  снисходит на очень немногих, тех, кто с этим родился. Без пророчества нет настоящего поэта. За 25 лет до Хиросимы Андрей Белый написал:

А в 1887 году мой земляк, поэт Николай Минский выдохнул: «Как сон, пройдут дела и помыслы людей// Забудется герой, истлеет мавзолей...» И это сказано за тридцать лет до Октябрьской революции...Рифмоплётам ничего подобного не дано —  ни почувствовать, ни сказать. Хотя некоторые из них со временем усваивают навык писать складно и даже, порой, получают признание не только у невзыскательной публики, но и у тех, кто распределяет награды. Скажем, в советское время самые яркие из остававшихся в СССР поэтов пережили самые горестные свои минуты — Мандельштам, Цветаева, Ахматова, Пастернак... В поэтах ходили Жаров, Безыменский, Грибачёв, Сафронов...
Вместе с тем, без рационального, а точнее — без профессиональных навыков, которые тоже легко не даются, настоящего писателя быть не может. Ведь мало почувствовать, нужно еще и изложить так, чтобы это взволновало хотя бы одного читателя. Я говорю "хотя бы одного" именно потому, что литературу, в первую очередь — поэзию, считаю занятием почти медицинским. Если твоими стихами кто-то врачует себе душу, значит, ты работаешь не зря. Но одно и то же лекарство не всем подходит...

Как лично вы относитесь к известному, ставшему нарицательным, выражению известного классика: «Если можешь не писать — не пиши». Как вы думаете, почему классик не применил этот постулат своего творческого опыта в литературе к себе самому?

К этому высказыванию классика  всегда относился с огромным уважением. Некогда в литературу шли за материальными благами, профессиональные писатели жили куда лучше остального населения. Ещё и отсюда такой поток графоманов в литературе. Когда блага улетучились, многие графоманы перестали напролом лезть в творчество. Это едва ли не единственный плюс всего этого развала. Кстати, настоящий писатель, пишущий не на заказ, а по зову сердца, тоже не берет в руки перо, когда не пишется.

Известно, что в эпоху коммерциализации литературы, когда практически все издательства в мире гонят на книжный рынок так называемую «ходовую литературу», объёмы поэтических изданий катастрофически сократились. Не кажется ли вам, что коммерциализация общества и культуры, ведущие к очевидной деградации того и другого, окончательно уничтожат поэзию? Если поэт постоянно работает «в стол» и не имеет возможности выйти «в люди», установить посредством своих отпечатанных на бумаге произведений обратную связь с читателями, не исключено, что через определённое время родник его творчества иссякнет. Тревожит ли Вас такое положение вещей, когда для издателя главным критерием является не поиск таланта, а штамповка заказных полиграфических кирпичей, потакающих низменному вкусу массового потребителя?

Конечно, очень многим нравилась в своё время евтушенковская формулировка «Поэт в России больше, чем поэт...» Какое-то время она даже была правдивой, вытеснив собой куда менее известное цветаевское выражение "И ниже он был, чем последний смазчик". Это тоже о положении поэта в обществе. Сегодня вновь права Цветаева. Но трагедии здесь я никакой не вижу —  когда-то, кажется, в 1919 году, Игоря Северянина, опередившего тогда Блока и Маяковского, назвали «королём русских поэтов». При этом он выходил тиражом в 400 экземпляров и этого хватало на всю читающую публику огромной державы. Штучен ведь  не только талант писателя —  столь же штучен и читательский талант. И настоящих ценителей поэзии, которые ею, как я уже говорил, врачуют себе души, тоже очень немного. А издатели тут вообще ни при чём. Они бизнесмены, их дело — прибыль, и будучи брошенными в стихию дикого рынка, они, разумеется, ищут в первую очередь выгоду. А искать таланты должны разного рода творческие союзы, редакции литературных журналов, просто большие писатели, озабоченные появлением литературной смены... Что же касается пишущих в стол, то я всегда в таких случаях вспоминаю Андрея Платонова или Михаила Булгакова с его «Мастером и Маргаритой» —  людей, которые знали наверняка, что при жизни они своих произведений опубликованными не увидят. И тем не менее, творили. Потому что были писателями милостью Божьей... А убить поэзию трудно! Ведь если вспомнить историю человечества, то кого мы помним из Античности? Несколько самых кровожадных императоров и... поэтов —  Горация, Овидия, Катулла, Вергилия. Все. Миллиарды людей, которые жили и обеспеченнее поэтов, и имели куда больше власти и прижизненных свидетельств своего владычества, канули, от них даже праха не осталось. Если человечеству понадобилось пронести через тысячелетия  имена именно творцов, значит человек без литературы —  не человек и прекрасно это сознает.

Когда впервые вы стали писать стихи: в детстве, в юности или значительно позже? В каких взаимоотношениях вы находитесь со своим вдохновением? Как вы считаете, поэтическое творчество — это своеобразный, исключительно индивидуальный ответ поэта на события и явления того мира, в котором он живёт и творит? Или же это уникальная попытка найти идеального собеседника, друга и слушателя в своей собственной душе?

Первое сохранившееся стихотворение, которое записала мама, появилось, когда мне было четыре года. Между прочим, по форме оно было совершенно правильным —  форму я всегда чувствовал интуитивно. Пишу всегда для себя. Наверное, так поступает каждый настоящий поэт. «Я помню чудное мгновенье» ведь тоже писалось о себе и для себя. Иногда написанное становится нужным другим. С настоящими мастерами это случается чаще. Тогда и появляется в лице читателя собеседник, друг и слушателей... А если не появляется, то значит у самого автора что-то не то с душой...