 Должен успокоить чересчур впечатлительных читателей: в предлагаемом их вниманию эссе речь не пойдет о популярных персонажах фильмов ужасов, в которых светлые силы с большим или меньшим успехом ведут смертельную борьбу с коварными вампирами, компьютерными пришельцами, и репатриантами с того света, хотя, монстры в нашем повествовании будут играть немаловажную роль.
Более того, их появление и неадекватное, с точки зрения материалистической логики, поведение потребует не только преобразования геометрии привычной 64-х клеточной квадратной доски в прямоугольник 8х10, но и кардинально изменит как динамику миттельшпиля, так и, хрестоматийные оценки и анализы общей теории эндшпиля.
Впрочем, обо всем по порядку. В бытность мою государственным тренером Госспорткомитета по Ленинграду должностной инструкцией мне приписывалось курировать не только шахматы, но и иные интеллектуальные виды спорта — международные и русские шашки, и даже, входящую тогда в моду древнюю японскую игру Го.
Волей-неволей, приходилось давать официальные отзывы и на постоянно объявлявшихся ближних и дальних родственников общепризнанных видов интеллектуальных единоборств. В основном это были своеобразные игровые гомункулусы, но выращенные не в пробирках алхимиков, а родившиеся в головах упорных, а порой и агрессивно настроенных изобретателей. Особенно, запомнились группы энергичных ходатаев за столбовые шашки и за шахматы с соколами («Фалкон»). При всем моем скептическом отношении к предлагаемым нововведениям, я относился к их авторам уважительно, понимая, что имею дело с искренне увлеченными людьми, адептами, посвятившими поиску своего “философского камня” долгие годы жизни. Кроме того, я испытывал естественный пиетет перед их великими предшественниками – рационализаторами шахмат - от средневекового завоевателя Тамерлана, который не только расширил границы своих владений , но и увеличил размер шахматной доски до 110 клеток, включив в свою «образцовую» шахматную армию генерала, визиря, верблюда , жирафу и даже «военную машину» — и до величайшего русского композитора ХХ века Сергея Прокофьева, который в юности также попытался внести свою авторскую правку в классическую партитуру шахматной симфонии. Среди новаторов нельзя не назвать имена двух шахматных гениев - Капабланки и Фишера. И если шахматы третьего чемпиона мира, пытавшегося убежать от ничейной смерти с помощью двух новых фигур — Канцлера (конь+ладья) и Архиепископа (конь + слон), воспринимаются историческим казусом, то «Шахматы 960»c произвольной исходной расстановкой фигур, изобретенные американским чемпионом с целью ухода от досконально изученных дебютных вариантов, получили права гражданства, вплоть до проведения по ним неофициальных чемпионатов мира. В одной из наших последних бесед с крупнейшим специалистом в области шахматной истории и библиографии Юрием Львовичем Авербахом, уважаемый мэтр заметил, что ему известно более шестисот различных модификаций табельных игр, родственных шахматам.
Все же популярность современных щахмат в далеких друг от друга и географически, и ментально, регионах мира, является убедительным аргументом в пользу удивительной гармоничности консервативных и унифицированных законов, по которым живет наша древняя игра.
При этом следует отметить, что во многих странах и поныне играют в самобытные, (но не искусственно созданные), разновидности шахмат, сохранившие свои национальные особенности ( Китай, Туркменистан, Монголия, Малайзия и т.д.).
Правила классических шахмат ныне выглядят абсолютно незыблемыми, хотя окончательно установились они , памятуя о полутора тысячелетней истории игры, не так уж и давно. Колумб уже открыл Америку, а дебаты по поводу «свободной» рокировки или «королевского прыжка» продолжались на его родине еще почти два столетия.
Пять лет назад в январе 2010года в моей старой квартире на Басковом переулке, где я бываю, не так уж и часто, раздался телефонный звонок. В трубке зазвучал незнакомый мужской голос, явно принадлежавший уверенному в себе и оптимистично настроенному человеку.
— Геннадий? Как удачно, что Вы в Питере! — и, далее, перейдя на «ты»: — Ты должен меня помнить по Дворцу пионеров. Меня зовут Иван Смирнов.
Сначала, как водится на Руси, ударились в воспоминания. Когда я впервые появился в дубовом кабинете Александра III в Аничковом дворце, где располагалась когда-то знаменитая шахматная “Фабрика звезд”, Ваня Смирнов уже находился в запасе сборной Ленинграда, завоевавшей первое место на Всесоюзной Спартакиаде школьников в 1961 году. За доской мне с Иваном встречаться не доводилось, но зато запомнилась его бескомпромиссная партия, сыгранная на политической доске нашей страны в 90-х годах прошлого века. Одержав трудную победу в одномандатном округе, Смирнов стал депутатом Верховного Совета РСФСР. Его товарищами по ленинградской фракции были такие знаковые фигуры города и страны, как незабвенная Галина Старовойтова, редактор демократического телевидения, создатель знаменитого «Пятого колеса» Бэлла Куркова, блистательный Олег Басилашвили. В дальнейшем пути единомышленников разошлись. Смирнов отстаивал свои идеологические взгляды, оказавшись в оппозиции членам ленинградской депутации во время конституционного кризиса 1993 года, и после роспуска парламента, отошел от политической деятельности.
Но все эти историко-биографические детали всплыли в памяти позднее, а пока разговор по телефону продолжался. Иван Николаевич предложил мне встретиться с его заокеанскими гостями, и высказать мнение по поводу новой игры — «Tensor Chess», изобретенной одним из них – любителем шахмат из Детройта Ричардом Спардженом [Richard Spurgeon]. «Взамен» мне был предложен «Лексус» в обе стороны и домашний ужин под Новогодней елкой в особняке, раcположенном в Озерках – некогда любимом месте купания ленинградских мальчишек, а ныне респектабельном городском районе, застроенном виллами и таунхаузами процветающей питерской элиты Хозяева уютного дома у озера встретили меня крайне радушно, да и богато накрытый обеденный стол как-то не настраивал на деловую беседу. Но, бизнес есть бизнес. Тарелки с закусками были сдвинуты в сторону, и на скатерти появилась обычная пластиковая доска, но даже издали в ней почудилась какая-то ассиметрия. Число горизонталей было привычным, а вот вертикалей я насчитал десять — от A до J. Кроме того, между конями и ладьями в начальной позиции расположились малосимпатичные персонажи, внешне напоминавшие химер Собора Парижской Богоматери. Это и были, родившиеся в мозгу милейшего мистера Ричарда, удивительные существа – Монстры, одаренные фантазией изобретателя необычайными свойствами, резко меняющими привычную драматургию шахматной партии. Пока, известный адвокат Саймон Эдельштейн [Simon Edelstein] на прекрасном русском языке излагал мне основные правила новой игры, ее Демиург – худощавый англосакс внимательно следил за моей мимикой, пытаясь, видимо, понять, какое впечатление производит на меня его детище, созданию которого он посвятил семь лет своей жизни. С интересом прислушивался к моим интонациям и специалист по патентному праву Рандольф Райт [ Randolph Wright] — холеный стопроцентный американец, украшенный благородной сединой и перстнем с крупным бриллиантом на безымянном пальце левой руки.
За прошедшие годы удалось познакомить с диковинной игрой многих великих шахматистов. А во время матча на первенство мира между Карлсеном и Анандом в Сочи состоялась презентация новой игры в компьютерном варианте для планшетов. Вел презентацию экс-чемпион мира ФИДЕ Александр Халифман. Среди почетных гостей можно было увидеть и легенду мировых шахмат Бориса Васильевича Спасского.
Небольшой репортаж с этой уникальной презентации предлагаю вниманию читателям нашего сайта.
Геннадий Несис, старший тренер ФИДЕ, заслуженный мастер спорта, доктор педагогических наук |
