19 марта
23-летний выходец из семьи алжирских иммигрантов Мохаммед Мера подъехал
на мотоцикле к еврейской гимназии «Оцар ха-Тора» в г. Тулуза, на юге
Франции, и открыл огонь по ученикам и преподавателям. Убийца не просто
стрелял в людей, но хладнокровно добивал своих жертв. Восьмилетняя
Мирьям М. была убита выстрелом в голову. Всего в результате нападения
погибли один взрослый и трое детей, и один 17-летний юноша был тяжело
ранен.
Как
выяснилось вскоре, тот же самый Мера ранее, 11 и 15 марта, столь же
хладнокровно убил четырёх и тяжело ранил одного военнослужащего 17-го
парашютно-десантного полка, расквартированного недалеко от Тулузы, и
скрылся. Жертвами стали солдаты, побывавшие в составе французского
контингента сил НАТО в Афганистане. Все они также имели иммигрантское
происхождение.
Сопоставив
эти факты, но не приняв во внимание то, что убитые солдаты воевали
против талибов в Афганистане, ряд экспертов предположил, что речь идёт
об атаке со стороны правоэкстремистских, неонацистских сил. Прозвучало
мнение, что нападавший — военный или бывший военный, уволенный за
нацистские взгляды. Выдающаяся дерзость и то, что преступник действовал в
одиночку, также свидетельствовали в пользу этого варианта. Версия о
том, что мотивом убийств может служить «священная война» за торжество
ислама — джихад — начала преобладать позже, хотя некоторые специалисты с
самого начала были уверены именно в «исламском следе». Высказывался и
ряд второстепенных соображений. Так, говорилось о «профессионализме»
стрелка, его возможных связях с криминально-мафиозными структурами и
участии в других инцидентах в качестве наёмного убийцы. В пользу этого
говорил, например, выбор оружия: во всех трёх нападениях преступник
использовал пистолет «Кольт» М1911 — чрезвычайно надёжный, проверенный
столетием использования тяжёлый автоматический пистолет калибра .45
(11,43 мм), пуля которого весит почти 15 граммов. Выстрел из такого
пистолета в упор — именно так стрелял Мера в своих жертв — практически
гарантирует летальный исход. Во всяком случае, то, что за атакой стоит
человек, обученный владеть оружием и прошедший военную или
террористическую («паравоенную») подготовку, было ясно всем, кто
анализировал события в Тулузе.
Военный обозреватель и аналитик Института проблем современной Европы (ICES-CAPC), сотрудничающий с международным сетевым альманахом «LitCetera», Леонид Чернокнязев*
(имя изменено. — В. Д.), в прошлом — офицер специального диверсионного
подразделения Главного Разведывательного управления Советской Армии, так
прокомментировал теракты в Тулузе по горячим следам событий, 20 марта:
Профессионал
никогда не станет пользоваться при ликвидациях одним и тем же оружием, в
крайнем случае, применит ствол-вкладыш. Это первое.
Второе.
Одно и то же оружие используется: а) во время боевых действий, б) при
показательных ликвидациях, когда запланирована добровольная или почти
добровольная сдача исполнителя властям, и в) если исполнитель —
самонадеянный идиот.
Кстати,
использовать скутер в качестве транспорта будет только последняя
категория. Микротремор и расфокусировка глаз — для стрелка вещи
неприятные. После езды сохраняется определённый ритм, машина лёгкая
(тяжёлая машина микровибрацию гасит, а лёгкая — нет). А это — поганая
вещь для стрелка. Кроме того, когда едешь на скутере или на мотоцикле с
достаточно большой скоростью, и вокруг все едут, происходит естественная
подстройка зрения под множество движущихся предметов, причём не только
зрения, но и очерёдности внимания. Остановился, стреляешь, — но идёт
задержка до одной секунды, а это чревато (в случае, когда речь о
профессионале с задачей ликвидировать определённый «объект»).
Профессионал
не позволит себе подобную демонстрацию. В крайнем случае, отработает
под маньяка. Профессионалы, как таковые, никогда не совершают
бессмысленных убийств, это противно их природе. Любое убийство,
совершенное без достаточной мотивации, как-то: приказ, насущная
необходимость, серьёзная личная неприязнь, — противоречит понятию
профессионализма. Профессионал скорее постарается уйти от драки, чем в
ней победить. Это входит в рефлексы ещё во время обучения. И никакие
провокации, оскорбления, угрозы — не вынудят профессионала ввязаться в
конфликт. Пока нет обоснованного мотива, реальной опасности для него,
его близких, гражданских лиц или приказа — профессионал не действует. Ни
один профессионал не должен получать удовольствия от чужой боли или
смерти. Как только это начинает с ним происходить, он становится
непредсказуемым, то есть профессионалом быть перестаёт. Профессионал не
будет убивать ради своего удовольствия либо ради собственных амбиций,
пытаясь что-то кому-то доказать, тем более профессионал не станет
действовать для привлечения внимания общественности. Во-первых, потому,
что профессионал слишком хорошо знает, чего стоят и общественность, и
демократия, и вообще любое руководство, и прекрасно понимает: как всё
это ни назови — демократией, монархией, отцами-командирами — это всё на
сам деле одно и то же. Никакая система, кроме достаточно подлой,
хладнокровной и рациональной, управлять ничем не может, да и не должна.
Профессионал будет всеми силами сопротивляться влиянию любого
прекраснодушия и неконкретных общечеловеческих ценностей. Даже если
допустить, что у профессионала съехала крыша, то он бы действовал совсем
иначе, более продуктивно и менее рискованно. Ещё и поэтому, цинично
выражаясь, устроенная в Тулузе «Зарница» с понятием «профессионал» не
соотносима.
Но есть, к
сожалению, такая категория военнослужащих, которые считают себя
профессионалами, ими не являясь. И таких военнослужащих в армиях стран
НАТО и США большинство. К разнообразным «боевым педерастам» и прочим
«зелёным беретам» понятие «профессионализм» не может относиться
изначально. То же касается людей, прослуживших какое-то не очень большое
количество времени в так называемых «горячих точках», и не получивших
при этом достаточную предварительную подготовку, физическую и
психологическую — профессионалами они не являются. Они могут быть
ликвидаторами, убийцами, наёмниками, но профессионалами их называть
нельзя.
Картина
событий скорее характерна для человека, который послужил, но добился
меньше, чем хотел, и обвиняет в этом всех, кроме самого себя. Или вообще
не служил. Человек, скорее всего, христианского, протестантского
воспитания: для мусульманина он действует слишком продуманно, акция —
одиночная по исполнению. Это не их стиль, но стоять за этим они могут.
Навыки, возможно, приобретены в тире. Стрелок — человек чрезвычайно
самонадеянный, иначе не объяснить использование скутера. Не могу
сказать, что и особо умный. Не исключено, что насмотрелся, впечатлился и
вообразил себя «мечем карающим».
Так что искать надо по психиатрам, спортивным клубам, сексопатологам, и тирам.
Для
профессионала проведение акций — работа. Видеть за этой акцией
настоящего профессионала нельзя. Ну, вообразите себе картину: рабочий
станет выяснять, где стоят свободные станки, быстро-быстро приезжать к
ним на скутере, быстро-быстро работать, причём некачественно, и убегать.
Или медсестра будет гоняться со шприцем по городу за любой свободной
задницей. Но если даже допустить, что нашёлся подобный трудоголик, ещё и
свихнувшийся на почве своего трудоголизма, то исполнение будет
грамотным, а не таким, как у этого стрелка из Тулузы.
Уже в
ночь среду, 21 марта, террориста удалось обнаружить и блокировать в его
квартире. Произошло это во многом благодаря случайности: торговец
мотоциклами сообщил в полицию, что молодой человек из числа его давних
клиентов попросил его удалить серийный датчик системы глобального
позиционирования на скутере Yamaha T-Max, по которому можно отследить
все перемещения мотоцикла. После этого круг подозреваемых резко сузился.
Вскоре полиция и силы спецподразделений окружили террориста в его
квартире на Рю Сержан Винье, 17, стали известны его имя и сведения о
семье. Во время длившейся более 30-ти часов осады Мера неоднократно
связывался по телефону с журналистами, хвастался своими «подвигами» и
заявлял, что «поставит на колени всю Францию». Сотни журналистов
принялись за «раскопки» — кто же этот человек, способный бестрепетно
выстрелить в голову шестилетнему ребёнку?!
Выяснилось,
что 23-летний Мера успел выучиться на автомеханика, был «тихим и
вежливым, хотя иногда срывался», и обладал «средним интеллектом». Если
перевести эти заявления на человеческий язык, отбросив политкорректную
чепуху, получается, что Мера был недалёким, если не тупым, и агрессивным
юнцом из неблагополучной семьи: отец бросил жену, верующую мусульманку,
с пятью детьми, когда Мохаммед был совсем маленьким. Его старший брат
Абдулкадер — фанатично настроенный мусульманин, член радикальной
исламской группировки, состоящий на учёте спецслужб. Его отчим — Сабри
Иссид, был лидером радикальных тулузских мусульман-фундаменталистов,
арестованный в 2006-м году в Сирии, выданный Франции и в 2009-м
приговорённый к 5 (?!?) годам тюрьмы. В Сирии он возглавлял подпольную
организацию «Братья Ирака», переправлявшую в Ирак джихадистов со всего
мира. Вероятно, не без его помощи Мера сумел попасть «на стажировку» в
лагеря «Талибана» и Исламского движения Узбекистана. Пакистанские
спецслужбы в настоящий момент пытаются выяснить подробности пребывания
на своей территории визитёров с французскими паспортами. Всего в
Пакистане прошли подготовку минимум 85 граждан Франции. Ими руководил
мусульманин из Франции, Абу Тарик. Вместе с несколькими наиболее
доверенными помощниками он вернулся во Францию в 2011 г., чтобы
рекрутировать новых «воинов джихада». Возможно, среди них был и Мера.
Совершая
свои чудовищные деяния, Мера в точности следовал инструкциям аль-Каиды о
том, как стать медийным героем. В результате на протяжении многих дней
внимание прессы всего мира было приковано к нему. «Он убивал с
видеокамерой, укреплённой на груди, он был звездой и режиссёром своего
собственного эпоса», — пишет известный новостной ресурс MIG News. — Он
держал еврейскую девочку Мириам за волосы, пока перезаряжал пистолет,
перед тем как убить её. Перед тем, как убить одного из парашютистов, он
заявил: ты убивал наших братьев, теперь я убиваю тебя!» Последнее
сообщение из осаждённой квартиры он подписал как «Мухаммед Мера Форсайин
Аль Изза» (Форсайин Аль Изза — «Рыцари славы» — французская организация
джихадистов, запрещённая в начале текущего года). Также стало известно,
что Мохаммед Мера 18 раз привлекался к ответственности за кражи и
нелегальную торговлю, успел посидеть в тюрьме за разбой, по крайней мере
дважды побывал в Пакистане и/или Афганистане, где прошёл обучение в
одном из лагерей боевиков-террористов, а после таинственного возвращения
во Францию принялся за старое. Соседка жаловалась на него в полицию за
то, что Мера пытался завербовать её 14-летноего сына в джихадисты, а
потом избил его, но серьёзных последствий эта жалоба не возымела. Мера
прослушал в Сараево курс лекций одного из главных теологов боснийских
ваххабитов — Мухаммеда Сейфуддина Чивчии. Известно также, что костяк
аудитории эфенди Чивчии, предпочитающего называть себя Абу Анас,
составляют молодые европейцы — потомки выходцев из стран Магриба, в том
числе и из Алжира. И, хотя Мохаммед состоял на полицейском учёте,
видимо, должного надзора за ним не велось, что позволило ему накопить
целый арсенал различного оружия. Он даже фигурировал в составленном
американскими властями специальном списке лиц, которым запрещён въезд в
США, и чьё появление на борту направляющегося в Америку самолёта
рассматривается как прямая угроза воздушной безопасности.
В свете
всех этих многочисленных нюансов и странноватых утечек невозможно
удержаться от вопросов, адресованных французским спецслужбам: «С таким
счастьем — и на свободе?! Куда же вы смотрели?! И если смотрели, то
почему не видели?!» Ведь основная задача — именно в том ,чтобы не
допускать подобных преступлений, а не в том, чтобы героически штурмовать
вооружённых до зубов забаррикадировавшихся бандитов. Будем надеяться,
что в стране с давними демократическими традициями, какой является
Франция, эти неудобные, но неизбежные вопросы зададут прокуроры по
надзору за органами охраны правопорядка, и произойдёт это достаточно
быстро. Столь вопиющий непрофессионализм, граничащий то ли с
попустительством, то ли с прямым пособничеством терроризму, должен быть
надлежащим образом устранён, и желательно — немедленно.
Таким
образом, действительность блестяще подтвердила картину, обрисованную
Леонидом Чернокнязевым, за исключением одного момента — «христианского
воспитания». Как видим, почерк террориста сбил с толку даже
профессионала. Не исключено, что теракт планировал вовсе не 23-летний
мальчишка, а люди, обладающие куда более серьёзной подготовкой. Они и
позаботились о том, чтобы «сбить со следа» спецслужбы. Мохаммед же
только ускорил собственную поимку, обратившись с дурацкой просьбой к
продавцу мотоциклов, чем и выдал себя с головой. В этой связи нелишне
будет вспомнить о том, что бывшие военные и специалисты-оружейники из
Европы и США, несмотря на угрозу уголовного преследования за
наёмничество, отправляются обучать террористов военному делу, — кто в
погоне за щедрым вознаграждением, а кто из-за известной психологам
«адреналиновой наркомании». Правительствам стран Запада (да России тоже)
следовало бы продумать меры, причём отнюдь не репрессивного характера,
которые могли бы с этой практикой скорейшим образом покончить.
Но
вернёмся в Тулузу, в роковую ночь с 21 на 22 марта. Осаждённый в своей
квартире, Мохаммед Мера встретил полицейский спецназ, наконец решившийся
на штурм, по колено в воде и с оружием в руках. Командир французского
спецподразделения RAID Амори де Отклок признался, что «впервые в жизни
вижу человека, который в момент начала штурма начинает нападать на нас».
По его словам, полицейские «до последнего пытались договориться с ним о
сдаче. В среду в 22:45 он заявил, что умрёт с оружием в руках. Именно
так всё и произошло». «Мы довольно чётко представляли, где он находится,
но в этом надо было ещё убедиться, — делится далее офицер. — Мы очень
медленно передвигались по квартире, но он атаковал нас, вооружённый
тремя (!!!) «Кольтами» .45-го калибра, в то время как нас обязали
использовать только несмертельное оружие. Он забаррикадировал всю
квартиру и перемещался от укрытия к укрытию, всё время стреляя по нам».
Несмотря на существовавшую предварительную договорённость о сдаче, Мера
её не выполнил. Как считает Отклок, он просто выиграл драгоценное время и
хорошо отдохнул, чтобы вступить в бой со спецназовцами. Другие военные и
полицейские специалисты жёстко критикуют Отклока, полагая, что RAID не
имел чёткого плана штурма, а также за то, что почему-то не использовал
ни слезоточивый, ни усыпляющий газ, хотя это помогло бы взять Мера
живым. В результате террорист был убит снайпером — выстрелом в голову.
В ходе
продолжавшихся почти непрерывно переговоров Мера рассказал полицейским о
своих акциях в мельчайших подробностях, явно рисуясь, и тем самым в
очередной раз доказав, что терроризм — это своего рода порнография и
эксгибиционизм, причём смертельно опасный как для отдельных людей, так и
для общества в целом.
Реакцию Франции и, шире, Европы на события в Тулузе можно назвать неоднозначной,
и это ещё мягко сказано. Например, некая учительница английского языка в
лицее г. Руан навязала ученикам минуту молчания по убийце детей,
заявив, что связь Мера с аль-Каидой «выдумана Николя Саркози и СМИ». К
чести ребят следует заметить, что они бойкотировали эту сомнительную
инициативу педагога. Министр образования тотчас потребовал уволить
56-летнюю преподавательницу, но «осадочек-то остался». А несколько
десятков «болельщиков» Мера попытались организовать демонстрацию в
память о нём, но были рассеяны полицией. Десятки звонков и писем с
угрозами и оскорблениями поступили в колледж «Оцар ха-Тора», где
произошёл последний акт трагедии. Неизвестные «призывают убивать евреев и
упоминают палестино-израильский конфликт». Перед школой постоянно
дежурит микроавтобус с шестью сотрудниками полиции. Прокурор Тулузы
Мишель Вале распорядился начать расследование, чтобы установить
происхождение звонков и писем, а дирекция колледжа намерена подать
соответствующий иск. Неведомо откуда вдруг взявшийся отец террориста,
доселе не особенно интересовавшийся судьбой недоросля, теперь собрался
подавать в суд на Францию за убийство (?!) сына. На форумах и в блогах,
как холерные вибрионы в тухлой воде, размножаются теории заговора.
К
сожалению, у сторонников конспирологии есть немало пищи для всевозможных
спекуляций. Чтобы им, вольно или невольно, не уподобляться, сразу
замечу — нестыковок в этих версиях не меньше, если не больше, чем в
официальной. Как автор, изучавший историю и различные операции ведущих
спецслужб, я хорошо понимаю, что идеальных «контор»
не бывает, и французские спецслужбы, при всём их впечатляющем
профессионализме, отнюдь не исключение. Необходимо понимать, что
контрразведывательная и контртеррористическая деятельность — это нечто
большее, чем сбор информации. Без надлежащего анализа, подкреплённого
соответствующей и правильно артикулированной политической волей, ни
анализ, ни, главное, синтез этих данных невозможен. Кроме того, в
развитом плюралистическом обществе действия спецслужб объективно
затруднены широким консенсусом политиков и граждан по вопросу презумпции
невиновности. В этих условиях нет ничего удивительного и
«подозрительного» в том, что индоктринированного юнца просто проспали:
очевидно, Мера с его воззрениями и выраженной социопатией — далеко не
единичное явление в характерной социальной среде, возникшей в
перенаселённых иммигрантами, люмпенизированных гетто крупных европейских
городов. Поскольку уровень террористической подготовки «стрелка из
Тулузы» довольно низок (он и не мог быть высоким), Мера оставил
достаточно следов, — и поэтому то, что его так быстро обнаружили, нельзя
считать аргументом в пользу «инсценировки». Беспрецедентную
длительность осады террориста можно объяснить сложнейшими переговорами
между сразу несколькими заинтересованными сторонами: французскими
правительственными агентствами, израильскими государственными
структурами, спецслужбами обеих стран. На мой взгляд, подозревать
«заговор» довольно сложно: известно, как относится Израиль к насилию в
отношении своих граждан, и, поскольку скрыть все следы масштабной
провокации априори невозможно, легко представить, какие проблемы
возникнут у Франции даже в случае «сельской самодеятельности» на местном
уровне — не говоря уже о государственном. Допустить такого удара по
своему престижу не могут ни Франция, ни Израиль. В то же время ясно, что
живой Мера мог оказаться более чем неудобным свидетелем: есть
основания полагать, что его «завербовала» французская контрразведка
DGSE, и благодаря её щедрости — в надежде получить от него сведения —
Мера смог вволю попутешествовать по всему Ближнему Востоку. Утверждать
это наверняка пока нельзя, тем более, что информация поступает из
анонимных источников бульварных газет, но дыма без огня, как известно,
не бывает. Да и удивительного ничего в этом нет, если уж глава
контртеррористического отдела ЦРУ, как выяснилось совсем недавно и
опять-таки совершенно случайно, оказался новообращённым мусульманином!
Отрадно,
что обычно чрезвычайно «деликатная», или, откровенно говоря, трусливо
миндальничающая с террористами и их пособниками пресса — ныне не
стесняется в выражениях. «Депутат Европарламента [француженка с
иммигрантскими корнями] Рашида Дати попросила не называть Мера
джихадистом, чтобы не навешивать ярлыки на французских
мусульман. Однако Мера обучали вести именно джихад, и происходило это
на границе Афганистана с Пакистаном, а его учителями были фанатичные
мусульмане — талибы и салафиты. Пусть кто-нибудь объяснит г-же Дати, что
бороться с предрассудками невозможно путём словесной эквилибристики или
игнорирования реальности», — пишет в своей редакционной (!!!) статье
одна из наиболее влиятельных американских газет «Уолл Стрит Джорнэл».
Немецкая пресса, анализируя трагедию, также в основном не стесняется в
выражениях. И если откровенно левая «Франкфуртер Рундшау» пытается
свалить всё на неблагополучную социальную среду, едва ли не слово в
слово вторя одиозному «европейскому» исламисту Тарику Рамадану, внуку
основателя «Братьев-мусульман», обвиняющему в трагедии «французский
расизм и общество потребления» и выставляющего Мохаммеда Мера чуть ли не
жертвой, то центристская «Die Welt» куда более безапелляционна.
«Безусловно, что в общепринятом понимании таких, как Мера, можно назвать
сумасшедшими, — пишет газета. — Но и у этого безумия были свои истоки.
Мера руководствовался определённой идеологией. Даже если допустить, что
его психика была неустойчивой, то хладнокровным убийцей Мера стал только
тогда, когда усвоил идеи, которые, как ему казалось, оправдывают
переполнявшую его ненависть. Это отвратительно! Через 70 лет после
Холокоста евреи в Европе снова должны опасаться быть убитыми только
потому, что они евреи». Пожалуй, более ясного указания на «источник
вдохновения» Мера и ему подобных, уже состоявшихся и только готовящихся
стать убийцами, в нашу эпоху поголовного морального релятивизма ожидать
трудно.
Свидетельств тому, что Мера был представителем нового поколения
«воинов джихада», готовых сражаться за торжество самой радикальной
версии ислама, становится всё больше. В отличие от ячеек аль-Каиды,
оперировавших в начале и середине прошедшего десятилетия, эти новые
джихадисты не стремятся к масштабным терактам, подобным 11 сентября в
Нью-Йорке, поскольку для их подготовки требуются серьёзные логистические
усилия, следовательно, резко возрастает риск быть раскрытыми службами
безопасности. Теперь они сосредотачиваются на индивидуальном терроре,
когда ни вычислить потенциального террориста, ни предугадать место и
время нанесения удара практически невозможно. Именно так случилось и в
Тулузе, и в декабре прошлого года в Льеже, где выходец из Марокко
устроил стрельбу на рождественском базаре, и весной прошлого года во
Франкфурте, когда молодой албанец убил двух американских солдат в
автобусе. Несомненно, что за этими индивидуальными по форме и
бессистемно разрозненными нападениями стоит единая идеология, мощный,
хотя и не имеющий единого центра, пропагандистский аппарат и глубоко
законспирированные источники щедрого финансирования.
Ещё и поэтому ставить точку в истории трагедии в Тулузе пока преждевременно.
Вадим Давыдов
писатель,
публицист (в статье использованы материалы немецкой, французской,
американской и британской прессы и конфиденциальные источники автора) —
специально для «Werner Media» |
