По следу Тило Сарацина

Почему под утро снятся эротические, освежающие сны, ума не приложу. И в этот раз снилась милая девчушка, с кем лет сорок тому назад свёл нас пофигист-случай. О, благословенное время мужской полноценности, когда не было нужды стесняться себя, своего возраста и своих общечеловеческих возможностей. И только мы приступили к реализации желаний с этим воздушным, но весьма грамотным в практике любовной игры созданием, как раздались вопли соседей-турок. Пять лет я живу, окно в окно, рядом с этой психопатской семьёй, и всё это время они обязательно устраивают свои разборки в священные для меня часы встреч с прошлым, прекрасным, неповторимым. Господи, как же страстно мне хочется запустить им в форточку обычную пехотную гранату! Это становится навязчивой идеей, и, как мне объяснял мой кузен Яша, стоящий на учёте в нашей городской психбольнице, обязательно закончится старческой шизофренией.

Мой постоянный партнёр по игре в преферанс, российский немец Вальтер, постоянно твердит — разноплеменных эмигрантов завезли столько, что обязательно грядёт межнациональная разборка, и наше лихое разбойно-хулиганское прошлое криминальной эсэнговщины покажется нам милой, приятной стариной. Он же утверждает, что практичный человек должен готовиться к этому апокалипсису уже сегодня. Вальтер два раза намекнул мне, что его двоюродный брат, который держит подпольную фирму по продаже порошка из Голландии, обещал устроить через свои связи и продажу стволов. В Праге можно недорого затовариться всем необходимым для собственной обороны — хоть гранатомётом, хоть калашом последней модели. Вальтер решил заказать портативный израильский «Узи», «Беретту» и два штурмовых ножа, лезвия которых вылетают при нажатии потайной кнопки. Прикинув свои финансовые возможности, накопленные отнюдь не экономией мизерного социалпособия, а работой «по-чёрному», я сделал выбор в пользу парабеллума (мечта моего детства, воспитанного на героике Великой Отечественной войны), штурмовом пружинном ноже и двух пехотных гранатах.

Десять лет тому назад, когда я заехал, как еврейский беженец, в благословенную Германию, радостно открывшую эмигрантам свои родственные объятия, в нашей крошечной земле была тишь, да гладь, да божья благодать. Но этот эсдэушник, премьер-министр нашей земли, дабы набрать численность населения, сохранить должность премьера и огромный штат чиновников, притащил сюда тысячи албанцев и африканцев, а к ним в придачу цыган со всей Восточной Европы. При одном взгляде на их выразительные физиономии холодеют пятки и стынет кровь в жилах. Спокойной и безмятежной жизни не привидится, потому, как они размножаются со скоростью инфузорий и наглеют с каждым днём. Эти, утомительные говоруны — столичные депутаты и политические комментаторы с приклеенными улыбками — тоскливо долдонят о том, что эмигранты- мусульмане пока ещё слабо интегрируются в Германии и что эта проблема требует пристального внимания всей общественности и специальных организаций, отвечающих за интеграцию.

Но, чтобы нормально интегрироваться в Германию, надо бегать, как наскипидаренный, на встречи с чиновниками бюро по трудоуствройству, просиживать до костяных мозолей задницу на этих муторных языковых курсах; ходить, ради сохранения социалпособия, на работу за 1 евро. Надо иметь хотя бы первооснову европейского образования, духовности и культуры, иначе мир, в который попал эмигрант, будет ему всегда чужд и потому ненавистен. У всей той пёстрой экзотики, кто бесконечно далека от европейской культуры и цивилизации своя, родная и понятная им, задача: затащить в Германию родичей, родить детишек, за которых регулярно платят «детские деньги». Пора активу бундестага заказывать всегерманский орден материнства. Правда, в списках на награждение, практически не будет этнических немок. Как и прочие европейские женщины, они успешно осваивают роль мужчины, вытесняя его из всех сфер жизни. Понятно, что они основательно устали от этой борьбы и гонки за лидерство. Природное и традиционное женское предназначение — рожать детей и быть хранительницей семейного очага — представляется им сегодня диким и противным. Погоня за удовольствиями и неуклонное стремление к осуществлению формулы успеха, внедрённой американцами в начале пятидесятых годов, настолько ослабили немецких женщин физически, физиологически и психологически, что и силёнок насущных в таком важном природном и государственном деле, как продолжение рода человеческого, ну, просто нет никаких. Сегодня не тайна, что мужчины-немцы в силу разных причин и явлений вызывают у немецких женщин массу отрицательных эмоций. Уровень рождаемости и физиологическое состояние женщин во все времена и эпохи определяли демографический паспорт государства. С нулевой рождаемостью в будущее не приедешь: в этом случае дорога одна — на кладбище истории. Как ни закрывай глаза на эту роковую проблему, уже очевидно, что в беспредельном миграционном море растворятся и утонут этнические немцы. Они тихо и целенаправленно вымирают, как мамонты или птеродактили. С каждым годом их становится всё меньше и меньше. Затеряются в этом разноплеменном океане и прочие эмигранты, лишённые мусульманского и африканского щедрого дара — зачинать и рожать. Хороший подарочек всем нам подстроил праотец Авраам, оплодотворив одну из свою наложниц, родившую Исааку двоюродного братика Измаила…


Быстренько собираюсь, наскоро жую что-то непонятное и безвкусное. Мне на приём к дерматологу. Вылетаю в коридор, содрогаюсь от рвотных спазм. Жутко воняет жареной селёдкой, приготовленной с какими-то пахучими африканскими национальными кореньями. Эта семья из Мозамбика, несмотря на многочисленные протесты жильцов нашего дома и уговоры управляющего, с истинно африканским упрямством, наплевав на своих соседей, продолжает свои кулинарные издевательства. А их многочисленное, галдящее днём и ночью потомство, разбросало по всем этажам свои игрушки. Впору ноги сломать. А раньше в этой квартире жила милая старушка, немка-пенсионерка, вежливая, чистоплотная. Не выдержала такого хамского соседства, съехала туда, где ещё есть маленькая, последняя возможность пожить среди своих соотечественников. Дабы не видеть, и не слышать весь этот кричащий, вечно что-то жующий ужас, наводнивший их некогда спокойные и чистые города и веси.

На остановке рейсового автобуса ждут раскормленные задастые африканки с детскими колясками. Да не обычными одинарными, а двойными и тройными. Не детские коляски, а боевые колесницы времён фараона Яхмоса или Тутмоса Второго. Галдёж стоит такой, что вокруг на расстояние километра удрали перепуганные вороны и галки. Подкатили свои коляски турчанки в платочках. Автобус выруливает на стоянку, двери распахнулись, началась посадка.

Все, кто идут в переднюю дверь, столпились в узком проходе, тыча водителю свои проездные билеты, фаркарты, талоны. Второй месяц в нашем городе идёт крупномасштабная война между частной автотранспортной фирмой и горожанами. Ветераны-эмигранты рассказывали мне, что раньше, лет пятнадцать тому назад, когда Саарбрюккен ещё не напоминал столицу Нигерии, а эмигрантов было считанное количество, то при входе в автобус даже не требовалось показывать проездной документ. Понаехали отовсюду эмигранты, и начался « заячий» беспредел. В ответ на эти лукавые происки пассажиров руководство фирмы обязало водителей автобусов стать контролёрами. Но эмигранты, прошедшие суровую школу выживания в тех местах, откуда они приехали в Германию, придумали, как эффективно кидануть городской транспорт и устроить себе бесплатный проезд. Без русско-еврейских мозгов тут явно не обошлось. Допустим, кто-то в семье из трёх человек приобрёл годовую карту, и сразу же выложил немалую сумму денег. Затем по истечению месяца, эта карта вдруг теряется, и пострадавшему выписывают новую. Приходится платить небольшой штраф. Таким образом, в семье получается две карты. И таких случаев в городе полным-полно. Немцы спохватились, поняли, что их классически дурят, установили проверочные автоматы рядом с водителем. Конечно, процент зайцев снизился, но эти дополнительные проверки, вечные пробки в дверях жутко раздражают водителей и действуют им на нервы.

Автомат благосклонно прореагировал на мой проездной, и я оказался в салоне, где мгновенно заполняются сидячие места, а средняя площадка забита детскими колясками. Вижу свободное место, рядом со старушкой, испуганно вжавшейся в спинку кресла. Скорей всего, это коренная немка. У неё такой вид, как-будто она живёт на оккупированной территории. Тут уж ничего не поделаешь, знакомство с австрийцем-психопатом и страстная любовь к нему обошлась немцам дорогого дороже. Вот бы прожить ещё лет двадцать, посмотреть, чем же закончится эта кутерьма с «интеграцией», как будет выглядеть общенациональный фейс немецкого народа с такими многочисленными межконтинентальными экзотическими добавками? В одном политическом журнале я прочитал выражение некоего политика о необходимости завоза эмигрантов: следует разбавить застарелую кровь в стране, потому как Германия неуклонно превращается в страну стариков. Интересно всё же — как лет через двадцать будут выглядеть немцы? Пожалуй, что образ белокурой бестии, гиганта-«арийца», о котором бредили гитлеровцы, тут и не пахнет. Лет через двадцать-тридцать поколение немцев будут иметь национальные специфические черты характерные для африканцев, турок, арабов, цыган, албанцев и прочих, быстро рождающихся народов, коих привлекли в Германию, с целью омоложения коренной нации. Особенно пришлись по вкусу, рвущимся на стены, одиноким молодым немкам с повышенной сексуальной возбудимостью, крепкие в любовном деле африканцы со сказочно развитым мужским естеством. Омоложение протекает весьма успешно, но через двадцать или тридцать лет - это будет биологическое межплеменное чудо-юдо различных верований, с благополучно лидирующим исламом, для кого тысячелетняя немецкая культура-первооснова европейской культуры и цивилизации - пустой звук. Уж если Господь собрался кому-то отомстить по полной программе, то это неотвратимо. И в этом можно даже не сомневаться.

Успеваю занять свободное место рядом со старушкой. На соседние два места плюхается африканка, усаживает рядом своего отпрыска, сосущего взахлёб леденец на палочке. Струи слюны заливают пол. Несколько дней назад один такой милый экземплярчик цвета спелого баклажана швырнул мне на новые брюки недоеденное мороженное, а его отмороженная мамочка, даже не извинилась. Принимаю меры предосторожности: убираю в сторону колени, делаю этому баклажанчику страшные глаза. Его мамочка в это время шумно переговаривается с африканками, кто заполонили среднюю площадку. Они орут, как на невольничьем рынке. Баклажанчику скучно. Он хлопает своей обсосанной конфетой мою соседку старушку – немку. Та вежливо возмущается, а мамаша презрительно щурится, и лениво оттягивает своё совершенно невоспитанное чадо, ближе к себе. Замечаю, что недалеко от выхода, освободилось одно место. Вскакиваю, как ужаленный и специально, под видом спешки, наступаю своим сорок шестым размером полуботинка на босоножек мамаши, разожравшейся на дармовых хлебах. Она тотчас, подняла хай, ругает меня на языке своего племени тумбо-юмбо. И мгновенно начинают солидарно орать остальные африканки. Поворачиваюсь к ним, и спокойно объявляю: Идите на хер! Магическое произношение главного слова русского мата действуют отрезвляюще. Лишний раз убеждаюсь, что наш родной, замечательный во многих случаях жизни русский мат, знаком всем эмигрантам, вызывает у них неосознанное чувство страха. Несколько человек в автобусе дружественно и понимающе улыбаются мне. Через несколько минут автобус прибывает на остановку перед железнодорожным вокзалом. Пассажиры идут к выходу. Вскакивает дебелая африканка с чадом на руках, спешит к выходу. Перемазанный липкой слюной отпрыск роняет свою конфету на голову какого-то случайно подвернувшегося пассажира. Шум, крики, но этим отмороженным представителям чёрного континента, как говорят у нас на Украине, «глубоко до самой сраци». На следующей остановке выхожу. Мне надо пройти квартал. В первом проулке находится приёмная врача-дерматолога Бернгарда, кто здорово помог мне в лечении застарелого псориаза.

Непредвиденное препятствие — сходняк цыган. Понаставили к тротуару свои шикарные тачки. Никто из этого кочующего племени ни одного дня в Германии не работал. Получают лишь социал и пособия на детей, а на таких навороченных тачках разъезжают — не хуже королей русского криминального мира. Мужики-цыгане толпятся возле тачек, наблюдая за цыганками, а те пристают к прохожим, суют им какие-то усохшие розы на продажу. Окружают, лезут в лицо, зомбируют, выцыганивают деньги. Тут же орудуют группы цыган-шустрил с поддельными перстнями. Месяца два они терроризируют прохожих этого города своей примитивной афёрой. Всё очень просто и рассчитано на полных дураков. Неожиданно к прохожему бросается молодой цыган и радостно вопит: Друг! Я нашёл золотой перстень. Давай, я уступлю его тебе почти задаром: за тридцать-сорок евро. Перстни эти сделаны из латуни или бронзы, но блестят, почти как золотые. Такого количества цыган я никогда не видел в городах Украины. Мой приятель Вальтер, у кого родня промышляет кое-каким сомнительным бизнесом, рассказывал мне, что ожидается большая наркотическая война. Цыгане влезли в этот гешефт, снижают цены, перехватывают покупателей у существующих криминальных группировок — коренных немцев, турок и арабов. По мнению бывалого Вальтера, это обязательно закончится большой кровью. За десять лет, что я живу в этом южном немецком городе, количество курящих косяки с наркотой, нюхающих кокс, вкалывающих себе героинчик расплодилось видимо-невидимо. Марихуану напропалую курят в школах, и совсем незаметно, чтобы местные власти вели успешную борьбу с этим общенациональным злом.


Какой-то нахалюга хватает меня за рукав, истошно орёт: «Батя, купи золотой перстень! Недорого отдам за тридцать евро!» С трудом отбиваюсь, бегу к свободному пространству. Неподалёку маленькие полуголые, замурзанные до невозможности цыганята писают на тротуар, плюют на прохожих под одобрительные улыбки папаш и мамаш.

Слава тебе, решительный Саркози! Ты по-государственному решил эту проблему с извечными прихлебателями и тунеядцами, источниками криминальных всплесков, и выгнал из страны сорок таборов цыган. Какие-то ужаленные в мозжечок демагоги из псевдообщественных организаций, подняли жуткий гандель о «правах человека в Европе», о том, что необходимо «интегрировать цыган в общество». Даже эта смешная пророчица Новодворская в далёкой Москве открыла свой щучий рот в поддержку «несчастных цыган». Зачем-то приплела к происходящему — депортации бродяг, тунеядцев и криминальных элементов — героиню классической оперы «Кармен». Воинствующая глупость, полное незнание реалий жизни предстаёт перед нами во всей своей красе. С таким успехом можно решать вопрос о всемирном братстве религий. Предложите идею европейской интеграции в мир христианской культуры всем этим талибам, ваххабитам, исламистам и прочим рыцарям джихада. О, как они всласть посмеются над вами, господа! Вы для них слабое, неизлечимо больное общество, страдающее от множества пороков этой цивилизации. Как известно, идею всеобщей интернациональности народов выдвинул величайший демагог и злодей Ленин в надежде устроить мировую революцию. Эта идея фикс благополучно умерла, или, как любит повторять мой друг острослов Вальтер, «накрылась медным тазом». Вы, господа-мечтатели, высокооплачиваемые функционеры из Евросоюза, уже начинающего трещать по всем швам, не решили одну из главных задач европейского «колхоза», а именно — задачу эффективного межнационального сотрудничества. Вы не помирили румын с венграми, имеющих давние территориальные споры. Венгров со словаками вам тоже не удастся помирить. Вы не создали подлинный эталон европейской межнациональной общности. Проштудируйте историю нашей цивилизации. Может быть, тогда вы перестанете смешить людей. Цыгане тысячелетиями живут по своим законам и пахать на «дядю», даже, если он добренький и весь из себя демократичный, они не станут никогда. С таким успехом можно носить воду в ладонях, стараясь не пролить ни капли. Шантажировать и стращать Саркози излишне. Потому как в правилах Евросоюза, есть статья, где чётко сказано, что если национальное меньшинство в течение трёх месяцев не выказывает желание трудиться, учиться, нормально интегрироваться, представляет сёрьезную помеху для социальных служб, то его следует депортировать из страны. В конечном счёте, Европа ведь не приют для всех бездельников мира. Народ Франции, состоящий больше из арабов, чем из этнических французов, рукоплескал своему президенту — длинноносому потомку венгерских евреев. Буду очень признателен тому, кто популярно объяснит Новодворской, восседающей в башне из слоновой кости, чем промышляют в России цыгане, и сколько юных православных душ они погубили, являясь активными наркоторговцами.

В назначенное время прихожу в к врачу, протягиваю русской девочке, ведающей приемом и записью пациентов, медицинскую карточку.
 — Доктор Бернгард больше не работает здесь. Он открыл кабинет в Ирландии, переехал туда вместе со своей семьёй, — сообщила мне регистраторша. — Теперь этот праксис принадлежит другому доктору. Его зовут господин Рашид. Он родом из Марокко, учился во Франции, но последние десять лет живёт и работает в Германии. Он считается хорошим специалистом-дерматологом. Идите в комнату ожидания, вас примут по термину.

Судя по выражению её лица, замена врача, с которым она проработала несколько лет, не приводит её в восторг, но, слава Богу, её хоть оставили на прежнем месте. Что же такое происходит в Германии, если классные специалисты — врачи, инженеры, научные работники, все те, кто создал ей престиж в цивилизованном мире, покидают свою Родину навсегда, легко находя применение своим знаниям, талантам и способностям в тех странах, где в них заинтересованы? Недавно в немецкой популярной газете «Бильд» прочёл, что в прошлом году из Германии выехало больше людей, чем въехало в неё эмигрантов. Если они не остановят утечку своих мозгов, то это грозит Германии катастрофой. Те, кто въезжают для омоложения старческой крови и те этнические немцы, что останутся, не смогут поддерживать высокотехнологическую экономику на плаву. Вот тогда грядёт катастрофа, и первыми, кого это коснётся материально и психологически, будут получатели социального пособия. Это миллионы! Никакого проку для реальной экономики от них нет. Немецкой экономическо-финансовой сказке, позволившей мне и миллионам таких, как я, прожить недурственно и спокойно, приходит амбец. Сказочка станет легендой, а что мы будем есть, где будем жить, и на какие средства — это подползающие, как голодный крокодил, реалии, их ощущаешь тренированным чутьём бывшего советского человека, прошедшего крым и рым и медные трубы, строившего из дерьма дворцы счастья и изобилия. (Потом выяснилось, что из дерьма ничего не построишь, и даже путевой пули не отольёшь.)

Доктор Рашид был чертовски похож на мавра Отелло из шекспировской трагедии. Ну, точь в точь, как народный любимец, неподражаемый Валентин Гафт в спектакле театра «Современник». В отличие от усидчивого Бернгарда, Рашид постоянно выбегал из кабинета, темпераментно беседовал в холле с какими-то людьми, явно арабской наружности. Понятно, что времени на приём пациентов у него не было. Мне было назначено на десять часов утра. Принял он меня в двенадцать, посвятил минут пять времени, выписал то же лекарство, которое мне когда-то подобрал толковый специалист-немец, — вот у кого в кабинете был идеальный порядок! Два часа я потерял впустую. Можно было просто выписать у девочки-регистраторши рецепт. И она, улучив свободную минутку, подписала бы его с другими рецептами у этого суетливого марокканца. Нет, сюда я больше ни ходок. Буду искать такого же врача-профи, каким был мой незабвенный Бернгард.


По пути домой получил лекарство в привычной для меня аптеке, направился на остановку автобуса, намереваясь ехать домой. Германия меняется буквально на глазах — и явно не в лучшую сторону. Лет десять тому назад городской транспорт работал, как швейцарские часики, без минуты опозданий. Экономический кризис и внутренние проблемы отразились и на транспорте. Гонять полупустые автобусы на городских маршрутах для частной фирмы — утомительно и разорительно. Число автобусов заметно сократилось, и другой раз приходится подолгу ждать, но разве это идёт в какое-то сравнение с транспортным хаосом Украины или России? Те, кто летом побывали в гостях на бывшей Родине, в полной мере познали прелести украинских маршруток и транспортной рухляди российских городов. На остановке автобуса в моём немецком городе необходимо быть крайне внимательным. Нельзя близко подходить к кромке тротуара. Идущий на стоянку, или отъезжающий автобус, может задеть зеркалом. Для вящей безопасности следует чаще смотреть по сторонам. Велосипедисты, а их тут пруд пруди, имеют привычку, носится как угорелые. И мне уже не раз доставалось от таких нежданных встреч. Стайками или в одиночку бродят бомжи в поисках алкоголя и хлеба насущного в сопровождении здоровенных, агрессивных псов. Если тебя случайно грызанёт бомжовский пёс, то его хозяину — всё как с гуся вода. Бомжи чихать хотели на полицию на правила и нормы жизни. Бомжи, среди которых, львиную долю составляют этнические немцы — алкоголики, наркоманы, жертвы семейных неурядиц и разборок, оказавшиеся на дне жизни — составляют сегодня в Германии довольно-таки приличный слой отверженных. Количество их с каждым годом растёт. И представить без них немецкие города и веси просто невозможно.

Удар в голову пустой банки из-под пива мгновенно отвлёк меня от размышлений на социологические темы. Банка, шлёпнувшись со звоном об асфальт, покатилась к автомату разовых билетов. Группа подростков-албанцев, громко и весело обсуждая меткий удар своего товарища, продефилировала через стоянку автобуса, направляясь в городской парк. Их вожак — вероятно, это он метнул банку в мою голову — задержался и, наглюче прищурившись, ожидал моей реакции. Хотел порисоваться перед местными шлюшками-малолетками, что постоянно присутствуют среди албанской молодежи и нередко получают от них жестокую трепку. Я эти сцены — мигранты-албанцы воспитывают в своём духе этнических немок-подростков — видел не раз. Что посеешь, то и пожнёшь. Сделал вид, что смотрю далеко вдаль, и не дал повода этому зверёнышу напасть на меня дружной ватагой гиен и превратить в инвалида. Я не знаю, кому из немецких государственных деятелей пришла мысль притащить Германию албанцев. Им есть, где жить — хоть в Косово, хоть на родине предков — в Албании. Плавно интегрироваться в немецкую экономику и культуру, как об этом мечтают корифеи немецкой интеграции, албанцы не собираются. Для их основной массы учёба и работа — это занятия, недостойные настоящих мужчин. Куда они плавно интегрируются, так это в немецкую тюремную систему. Они уже сейчас наводят ужас на население немецких городов и посёлков. А вот когда их станет в несколько раз больше, то это станет тяжкой проблемой. По криминальным подвигам они переплюнут турок, что пока лидируют по шкале преступности в Германии. Это мне по большому секрету сказал знакомый полицейский. Он — российский немец из Казахстана, но прошёл все тесты и проверки и был принят в городскую полицию.

Недавно транслировали по кабельному телевидению фильм, как в одном из немецких городов, этнический немец средних лет случайно стал свидетелем того, как банда совершеннолетних албанцев, напала в позднее время на пожилого прохожего, избила и ограбила его. А главный герой фильма вместо того, чтобы скромно потупить очи, сделать вид, что это его не касается, по собственной инициативе отправился в полицейский участок. Дал свидетельские показания и определил на опознании преступников. И с этого дня начались для него кошмары в самой демократической стране Европы, как любят все, кому не лень, величать Германию. Может быть, до вливания чужеродной крови в стареющий организм Германии так оно и было. И демократия была девственно чиста и непорочна. Но сегодня в Германии иная картина и это может отрицать только глухой, слепой, или малоумный по рождению. В течение всего фильма два озверевших и совершенно безнаказанных албанца издевались над пожилым немцем, а все его походы в полицию заканчивались впустую. Но герой фильма был так воспитан, что не мог идти против своей совести и забрать назад своё заявление. Ему сломали палец, ежедневно терроризировали проживающие в городе албанцы. Лучшим выходом для него было бросить работу, продать свой дом и переехать в другую землю. Но он выбрал путь настоящего мужчины, купил на чёрном рынке револьвер и во время очередного визита албанских мучителей прострелил одному из них ногу в тот момент, когда тот решил пощекотать ножиком свою жертву, после чего сдал их в полицию с ножами, как убедительными вещдоками. Эти два обнаглевших от безнаказанности бандюги, жрущие немецкий хлеб, выглядели, как двое описавшихся со страху младенцев. Фильм художественный, но как было указано в титрах, основой для его создания послужила реальная история.

У этнических немцев этот фильм вызвал массу откликов. Полагаю, что он стал предтечей дела доктора Саррацина, выпустившего книгу «Германия: самоликвидация, или как мы ставим нашу страну на карту». В принципе, Саррацин, далёкий потомок янычар, впитавший с молоком матери немецкую культуру и менталитет, сказал горькую правду. Главная задумка его социологического исследования заключается в том, что мусульманское проникновение в страну — оплот европейской культуры и цивилизации — угрожает интересам Германии.

Словно атомная бомба разорвалась над Бундестагом. Руководство партии СПД прилюдно от него открестилось, не сообразив в от страха, что этнические немцы в массе своей поддержали Саррацина. Грубая попытка изгнать его из рядов партии, которой он честно служил множество лет, вызывает отвращение у коренных немцев. Это обязательно отразится на очередном голосовании в бундестаг и в земельные парламенты. Выгонят и заклеймят они этого страстотерпца и правдолюбца Саррацина — обязательно потеряют голоса избирателей. Канцлер Ангела Меркель делает скорбную мину, обвиняя Сарацина в попытке раскола общества. Ей своих проблем хватает: экономическое положение в стране ухудшается и это грозит ущемлением выплат социально зависимым. Их насчитываются миллионы. Но как просто, легко и безболезненно лишить их куска хлеба и привычной платы социальных служб за жильё — этого сегодня никто в бундестаге себе реально не представляют. У Меркель и без этой книги Саррацина катастрофически падает рейтинг. Парадоксально, что среди всех тех политиков и депутатов бундестага, рьяно ополчившихся на Саррацина, готовых смешать его с грязью, ему симпатизирует популярная в общественно-политической жизни интеллектуальная молодая турчанка Некла Келек. Ну, а те из политической элиты Германии, кто хочет подавить бунт, пока ещё есть такая возможность, прибегли к испытанному и верному оружию против немецких инакомыслящих — обвинили Саррацина в антисемитизме. Приёмчик старый, затасканный, но сбоев пока ещё не давал. Как мне стало известно от моих знакомых немцев, внимательно следящих за перипетиями этой схватки на политическом олимпе Германии, Саррацин никаких антисемитских выпадов себе не позволял. Больше того — он даже похвалил всех тех головастых евреев, имеющих, по его мнению, более высокий интеллект, чем этнические немцы.


Надо полагать, что Саррацин имел ввиду ограниченное количество действительно интеллектуальных евреев-беженцев. Вообще с евреями, приехавшими в Германию, много непонятного и странного. Почти половина их не встала на учёт в синагоги, потому, что по Галахе, этническим евреем считается тот, у кого мама еврейка. Отсутствие мамы-еврейки лишает их религиозного общения в синагоге и возможности стать верующими. Можно, конечно, принять иудаизм, официально соблюдая все многочисленные правила и традиции, и законно войти под сень синагоги. Но, как только все эти не этнические евреи оказались в Германии и встали на учёт в местных ведомствах социальной защиты, они тут же едва ли не единодушно проигнорировали погружение в иудаизм и занялись своими насущными делами, пополнив армию атеистов, продолжая при этом числиться для миграционных служб евреями, что, собственно и дало им право на въезд в эту страну.

Вообще, в еврейской эмиграции масса белых пятен, но рано или поздно многие загадочные вопросы полезут наружу. По некоторым данным, число выехавших евреев из республик бывшего СССР в различные страны Западной Европы и США значительно превысило количество евреев в соответствии с данными последней всесоюзной переписи. Оказалось, что в конце ХХ века быть евреем весьма выгодно и полезно. Иммиграционным службам и прочим институтам, тесно связанным с проблемами интеграции в Германии, со временем бросилась в глаза, что слишком уж много евреев-беженцев имеют евреем папу, но не маму, и что в этом контингенте евреев по Галахе числится едва ли одна треть. А когда иммиграционным службам открылось ещё одно весьма интересное обстоятельство, а именно, что в республиках СНГ устроить себе нужную метрику — плёвое дело, то еврейскую эмиграцию быстренько прикрыли, выдвинув в качестве критерия приёма тест на знание немецкого языка. Если эта версия с антисемитизмом всё же пройдёт, дабы окончательно сокрушить новоявленного Яна Гуса, то это будет грязная стряпня. Она ещё больше обострит нарастающий политический кризис, чей призрак витает под высокой крышей бундестага. Он может расколоть немецкое общество, основательно запутавшееся в своих внутренних финансовых, политических и межнациональных проблемах.

Спешу домой, хочу посмотреть по каналу «Феникс» заседание студии «Диалог». Здесь кипят страсти-мордасти по Саррацину. Хочу лишний раз убедиться в мужестве этого пожилого человека, его верности своим общечеловеческим и национальным принципам. В одиночку, как русский протопоп Аввакум, ведёт он свой нелёгкий бой с оравой беснующихся, готовых сожрать его целиком без остатка…

Продолжение следует