Журналистку белорусской газеты «Народная воля» снова вызвали на допрос. К тому, что рассказывает сама Светлана, вряд ли можно добавить что-нибудь, кроме междометий. Предоставим ей слово.
Сегодня встретила относительно молодого человека, который впервые слышал слово «блог». Он посмотрел на меня удивленно и переспросил: «Что это?» Я попыталась объяснить, но когда произнесла: «Ну, блог в ЖЖ, в лайфджорнал» он, как мне показалось, от страха покрылся пятнами и выпучил глаза. В результате попросил написать на бумажке, как ему эти страшные выражения внести в протокол допроса.
В общем, слова «блог» явно никогда не слышал старший дознаватель УВД Гомельского облисполкома Александр Иванович Пусев, который расследует уголовное дело по «киберпреступной клеветнической атаке» на бывшего начальника УКГБ по Гомельской области Ивана Коржа. Перед допросом как свидетелю мне было разъяснено, что я не имею права разглашать материалы, которые мне станут известны в ходе следствия. И я дважды под видеозапись пыталась выяснить, что именно я не могу разглашать – то, что мне расскажет дознаватель Пусев, или то, что ему расскажу я? В результате в конце допроса мы сошлись во мнении, что никто никому ничего не разгласил.
Гомельский УВД интересует, кто, как, при каких обстоятельствах разместил на сайте Хартия-97 обращение родственников арестованных по «охотничьему делу» милиционеров к председателю Европарламента Ежи Бузеку, а также на сайте «Белорусский партизан» интервью с капитаном Дудкиным «Меня бы не оставили в живых». Кто может об этом знать? Не знаю ли я, кто из журналистов интересовался этими «охотничьими» разборками? Ну и все вокруг этого.
По моим ощущениям, так теперь ими все интересуются, потому что такого скандала с массовыми обысками у журналистов не было даже когда в СМИ появились материалы о "расстрельной команде", которая устраняла оппозиционных политиков. А вот кто разместил материалы на сайтах мне тоже хотелось бы узнать, потому что эти люди просто-таки обязаны будут мне проставиться за невольно нанесенный «моральный ущерб». Я очень страдаю, поверьте: меня сын каждый день допрашивает, когда вернут его комп с какими-то там особо ценными «игрушками»?
Кстати, сегодня я честно попыталась выяснить, кто уже месяц играет в эти игрушки, в результате чего экспертиза так и не уложилась в ранее означенные сроки? А заодно – сколько еще месяцев понадобится, чтобы просто открыть изъятый у меня ноутбук, заглянуть в него и убедиться, что все файлы на нем начинаются с декабря 2009 года? То есть, что подаренный мне на Новый год компьютер просто физически не может иметь отношения к материалам, опубликованным в августе-сентябре? На мой непрофессиональный взгляд, для этого более чем достаточно одного часа (рабочий комп, старый ноутбук я уже и не требую вернуть быстро – там хоть есть, что почитать). Но для дознавателя Пусева мои вопросы оказались неразрешимыми, хотя он добросовестно внес претензии в протокол допроса.
В общем, я так и не поняла, свидетелем чего в этом деле стала. Похоже, какого-то тотального самодурства. Потому что дознаватель Пусев явно понесет видеозапись допроса кому-то более компетентному. И Иван Корж тут явно совсем не при чем. Повод…
