Глава 2. Холонавты и флагилляторы

Изменение привычного места отдыха: стресс — 19 баллов по 100-балльной шкале Холмса-Рея

Не скрою, вывернув этот неординарный поступок — увольнение из самих «Вестей», я на некоторое время растерялся. Что же делать-то теперь? Ходил растерянный весь вечер, а потом вдруг вспомнил, что это же Николай Долгополов — мой старый приятель по НТВ — порекомендовал меня Антоновкину, который меня надул с деньгами. Фактически заманил в болотце, а сам ушел и оставил меня один на один с государственной машиной. Дай, думаю, ему позвоню, пристыжу.

— Привет, Николя, как твои дела?
— Хорошо, — говорит, — вот, жена умерла, и с работы уволили.
— Ого! Мои соболезнования.
Я решил не стыдить Николая.
— Как ты?
— А как ты думаешь?
— А что думаешь делать?
— Думаю, надо с собой что-то поделать.
— Круто! Мне вот тоже с собой надо что-то поделать.
— Нам нужен экстремальный коучинг, Энди.
— Чего?

Бонус-текст

Цитата из стихотворения Евгения Крузенштерна

Вам не знакомо понятие «коучинг»?
Нам оно тоже не очень знакомо.
Может быть, что-то неловкое очень,
Может, какая-нибудь идиома…

И потому, когда беды лихие,
И даже если лихие не очень,
Мы вам про коучинг сложим стихи —
Вы нам за это сделайте коучинг.

Конец бонус-текста

— В общем, закопаться под землю надо или, допустим, стоя молчать двое суток.
— Хе, — почесал я руку.
— А хуле хе, — начал Николай проповеднически, — экстремальный коучинг не представляет опасности для жизни и здоровья. Это просто моделируются жёсткие ситуации, которые позволят тебе обнаружить свои скрытые возможности. В пространстве тренинга ты постоянно живешь за пределами обыденности, поэтому, возвращаясь в повседневные условия, прежние проблемы кажутся тебе вздором и легко решатся.
— Что, и работа сама появится?
— Ну, говорят, да.
— А я вот что-то не очень хочу закапываться, у меня на запах глины аллергия.
— Ну, не обязательно же закапываться.
— А что обязательно?
— Экстремальный опыт, Энди, о-пыт, понимаешь?
— Да, а какой еще бывает?
— Например, пьяный тренинг.
— Это когда пьяный тренер или кто?
— Это когда используют алкоголь для введения в измененное состояние сознания. При определенной технике помогает снять внутренние психологические блоки и вытолкнуть из бессознательного ценную информацию, на основании анализа которой можно установить причины боли и неправильных действий в твоей жизни.
— Нет, это мне не подходит, я так каждый день почти делаю.
— Можно отшельничать.
— Можно. А еще что можно?
— Много чего. Вот я завтра с одним коучем встречаюсь, пошли со мной, если хочешь.
— Ну, пошли, наверное.

На следующий день мы пришли к коучу в один спортзал в Марьиной роще. Коуч как раз только закончил тренировку, успел снять кимоно и помыться, и предложил нам сесть на скамью, так как маты уже собрали, и сам тоже сел вполоборота к нам.

— Тренинг будет у нас холотропно-флагилляционный, — объявил тренер, — состоит из холотропного дыхания и флагилляционной техники, и одновременно будет группа отшельников-молчальников.
— А в чем вообще смысл тренинга? — тупо спросил я.
— В чем смысл? Хм… — тренер помедлил, — А ты вот ударь меня!
— Как это?
— Просто. Ударь меня прямо сейчас.
— Я что-то не понимаю, вы меня разыгрываете?
— Нет, ударь меня прямо сейчас.
— Не буду. Я боюсь.
— А! Тогда я тебя ударю.
Тренер замахнулся, я зажмурился, и закрыл лицо блоком. Но он тихонечко дотронулся кулаком до горла.
— Видишь?
— Что?
— Как это просто?
— Так это же не удар.
— А кто тебе сказал, что надо ударить сильно?
— Хм.
Я все-таки не понял глубинного смысла.
— В общем, если согласны, сдавайте по пять тысяч.

Через два дня на Коляновой «Альмере» мы держали путь в Рязанскую губернию, в далекую деревню на берегу Оки. Ровно в 10 утра мы очутились на территории старой, но довольно живописной турбазы, где были даже какие-то современные постройки — добротные и приличного размера срубы. Там толпился довольно разношерстный и по стилю, и по возрасту, народ. Кто-то разговаривал, кто-то молчал. Я услышал странный диалог коллег — холотропщиков.
                           
— А ты раньше уже дышал? 
— Дышал.
— И что в этом главное?
— Смотря, какая у тебя цель.
— А какая цель у тебя сейчас?
— Я хочу достичь счастья.
— А! А я хочу понимать подчиненных.
— Ну, это легко…

Ровно в одиннадцать мы с Николаем сидели в облегченной вирасане на полу второго этажа просторного бревенчатого дома с видом на Оку. Помещение явно было специально оборудовано для коучинга. В центре его лежал огромный ковёр, на котором можно было разместить личный состав средних размеров буддистского ашрама, а вдоль стен с обеих сторон оборудованы спальные места, отгороженные от ковра занавесками.

— Ну что, — начал Ведущий, когда последний участник умостился на паласе, —  любители садо-мазо— и других экстремальных развлечений. Предлагаю начать путешествие в темные глубины своего «Я». Тема — флагиляционные психотехники. Сомневающиеся могут покинуть пространство семинара до его начала. Еще, кстати, есть возможность успеть на тантрические расстановки в Питере. Остальные будут вынуждены оставаться до конца, о чем все вы подписали соответствующий контракт. 

В контракте было написано, что мы обязуемся:
Не применять физической деструкции к другим участникам;
Присутствовать на тренинге от начала и до конца;
Не употреблять алкоголь и наркотики.
И отдаём себе отчет в том, что если мы нарушаем предлагаемый Ведущим формат, то результаты становятся непредсказуемы и ответственность за них полностью ложится на нас.

Никто из собравшихся не пошевельнулся. Только я почесал руку.

— Тогда, я представлюсь, меня зовут Андрей. Я — последователь известного психолога Сергея Всехсвятского, разработавшего методику работы с болью, на основе которой построен наш тренинг. Давайте по кругу: ваше имя и цели, которые вы себе поставили на этот тренинг, — предложил ведущий.

Наших всего набралось десять человек, средний возраст — около тридцати лет. И, как выяснилось, цели у всех были разными. К примеру, бизнесмены Антон и Алексей, естественно, были озабочены приростом благосостояния, но при этом первый никак не мог утвердиться в качестве лидера, а второго ни в какую не понимали коллеги. Алёна с внешними данными среднего пошиба модели боялась рожать и хотела избавиться от своих страхов. Геннадия волновали проблемы с женщинами — их у него было, по его нескромным заявлениям, слишком много, но ни одна не уживалась с ним более года. А вот научный сотрудник Альберт прибыл на тренинг из научного интереса, я его сразу за это полюбил.

В вводной речи ведущий сообщил, что боль заставляет человека совершать неадекватные поступки. Это, в свою очередь ведет к гораздо большей боли, в том числе и душевному страданию, которых можно было бы избежать, при условии совершения правильных действий. С другой стороны, боль является мощным инструментом расширения сознания, в каковом состоянии человек может погрузиться в его (сознания) перинатальные слои и там найти решение своих проблем. Собственно, это, как и готовность к боли, приобретенная в результате болевых тренировок, помогает в дальнейшем выбирать рациональные модели поведения.

Далее он велел задержать дыхание, насколько только кто может. Мой первый результат составил тридцать секунд. У Николая, который жестко договаривался с собой, проводил внутри себя воспитательную работу, выступая в роли подводника с тонущей субмарины, покрывался испариной, но сознание не пускало меня в свои глубины рекорд составил полторы минуты. У кого-то едва зашкалило за две. Тренер сказал, что его личное достижение составляет семь с половиной, и что все должны к концу тренинга достичь хотя бы пяти. По его словам, которые не показались мне чересчур складными, стереотипная часть сознания интерпретирует отсутствие воздуха как дискомфорт, ощущения складываются в восприятие, последнее формирует бессознательную установку начать скорее дышать, то есть фактически, решает за человека его подсознание. Я не очень понял, в чем тут противоречие или несправедливость, но тренер заявил, что тренировка задержки дыхания позволяет выработать способность не воспринимать неприятные ощущения, как дискомфорт или боль.

Дальнейшие события разворачивались с катастрофической быстротой и, как часто бывает на даче, где нет вех, как в городе (например, был в таком-то месте на Тверской, поехал туда-то на Музнецкий Кост), слипались в кучу. После серии манипуляций с персональной физической оболочкой, заключавшихся в последовательных трансформациях из арки Лоуэна в некий аналог уттанасаны, Ведущий предложил перейти к более тонким материям и немного подышать. Николя сразу как-то насторожился и стал недоверчиво глядеть на коуча, а я поддался его флюидам — все-таки он меня старше. Вскоре выяснилось, что нас ожидает сеанс холотропного дыхания, о котором раньше я слышал лишь то, что это навроде ЭлЭсДэ, и что главный теоретик ЭлЭсДэ, когда ему запретили опыты с этим веществом, налег на холотропию.

— Каждый из вас должен выбрать себе ситтера, — предупредил коуч, — и запомните, что ситтер на время процесса станет для вас самым близким человеком — ближе жены, любовницы и даже родной мамы. Ситтер помогает холонавту (наконец-то я узнал правильное слово для обозначения холотропщиков), его задачи: не мешать, поддерживать вниманием, обеспечивать физическую безопасность.

Сам ведущий не смог вполне обеспечить свою физическую безопасность, так как, демонстрируя технику холотропного дыхания, громко упал на пол, но быстро встал, улыбаясь ничуть не стыдливо.

Всем выдали непроницаемые повязки на глаза, как в самолете, а моим ситтером вызвался быть Гена, признавшийся, что уже дышал раньше и обещавший помочь мне тоже подышать как человеку. Коляну повезло больше, его ситтером была Марина.  Врубили какую-то тантрическую музыку, мы легли на пол, расслабились. Я лично ничего не почувствовал, а вот у Николая уже с первых минут глубокого дыхания свело руки и ноги. Потом свело мышцы лица. «Все тело налилось свинцом, — рассказывал он потом, —  музыка уже звучала внутри головы, а границы пространственного восприятия расширились до объема всего помещения, я чувствовал себя в каждой точке пространства комнаты. Вдруг стала наваливаться пустота и безразличие, уже понесло куда-то вниз в какую-то гигантскую воронку. Неимоверным усилием воли я стал выкарабкиваться, тело постепенно как бы оттаяло, я открыл глаза. Час пролетел как пять минут. Проснулся я с ощущением, как когда-то дома, когда мне было года четыре, после обеда — по стене ползла багряная солнечная полоска и не болела голова».

Остаток дня прошел как в тумане. За ужином все пребывали в торжественном безмолвии, после чего, не сговариваясь, отправились спать. Снились нам базовые перинатальные матрицы.

Утречком коуч, которого мы с Коляном со вчерашнего дня в шутку называли Учителем, призвал всех к совершению ритуала Прожига. В центре паласа уже сидела горстка холонавтов и сосредоточено разглядывала пламя свечи, установленной на табуретке. Мы подползли к группе товарищей, благо вставать со своего спартанского ложа мне даже не пришлось, и приняли вирасану.

Мне быстро стало ясно, что прожиг — это когда задерживаешь дыхание и концентрируешь внимание на пламени. Якобы это способствует очищению сознания, «сжиганию» страхов, обид, неприятных воспоминаний, а главное — трансформации деструктивных программ в позитивные намерения. После прожига мы позавтракали. Уже не помню, чем, потому что очень скудно, чтобы не отягощать чакры. Теперь нам предстояло, пожалуй, главное испытание — флагиляция. Уже от одного только названия мне стало как-то не по себе. Зато некоторые адепты заметно оживились.

— А ремни выдадут?  — авторитетно поинтересовался самый мощный из всех присутствующих бизнесмен Антон.
На пол полетела увесистая связка добротных ремешков, некоторые из которых венчали металлические пряжки.
— Но начнем не с этого, — пояснил Учитель, — сначала я научу вас давать пощечины.

Коуч также пояснил новичкам, что такое флагилляционные техники — а именно, что они применяются для введения человека в расширенное состояние сознания посредством болевого воздействия. Позволяют добраться до биографического и перинатального слоев подсознания, активизируют глубинные переживания, связанные с предродовой и родовой болью, вызванной на стадии прохождения плода по родовым путям матери. В психотерапии используются для выявления причин страдания, боли и коррекции отношения к ним.

Последующие два часа, разбившись на пары, семинаристы самозабвенно лупили друг друга по щекам: с разных рук, с разной силой, интенсивностью, с замахом и без, щеголевато, хлестко, как плетью и просто, откровенно, что называется, от всей души. Насладившись с одним партнером, пары менялись. Естественно, только пощечинами дело не ограничилось. Перешли на отработку ударов в живот для мужчин, женщин в порядке общей очереди оттаскали за волосы.

Ну, а кульминацией вечеринки стало групповое побитие ремнями назначенной жертвы под  саундтрек из фильма «Матрица». Чтобы досталось всем, разгоряченный к этому моменту коллектив поделили на две части. В каждой группе последовательно одного укладывали на пол, накрывали одеялом, остальные четверо — по двое с каждой стороны — методично охаживали своего подопечного ремнями.

Николя признался, что боль не вызывает у него немедленного и однозначного отторжения, и что при определенном допустимом пороге, она может показаться даже приемлемой. Однако, на всех процесс подействовал по-разному. Я, например, сразу же стал отбрыкиваться ногами. А мой ситтер Гена, на третьей минуте потерял дар речи, и чуть было не смог сказать «стоп». У бизнесмена Лехи после флагиляции так прочистило мозги, что он пол дня ходил с пустой головой. Ну, это вообще мечта любого йогина, к ней люди стремятся годами, а тут всего каких-то десять минут.

На ночь тренер предложил погулять по окрестностям инкогнито с закрытыми глазами.

— Все берутся за руки, и идут, не снимая повязку с глаз. Не боимся. Пытаемся абстрагироваться от страха неизвестности. А я вам  буду в свисток свистеть.

Я надел аэрофлотовские наглазники, встав между Мариной и Игорем. Мы вышли на улицу и пошли, нельзя сказать, что куда глаза глядят, так как было совсем наоборот. Мы шли, куда попадали ноги, и лишь иногда коуч нам свистел в свисток. Николай, утомленный флагилляцией и приученный к порядку армейскими сборами, довольно быстро заснул на ходу. Я тоже мало, что осознавал.

Разбудила нас Марина, которая как-то пропотела, видно, со страха, и поэтому руки наши разжались. Я обнаружил себя стоящим в открытом поле. Передо мной оставалась Марина, сзади все также прижимался Игорь. Немного впереди и слева от нашего холотропно-флагилляционного паровозика, прямо посреди поля зловеще возвышалась береза, в кроне которой путалась одинокая звезда, судя по яркости — Сириус. Луна мертвенным светом заливала окрестности.

— Теперь, не открывая глаза, — откуда-то сверху провозгласил Учитель, — отцепитесь друг от друга, разойдитесь и найдите свое место силы.

Что это означает в данном контексте, Учитель по своему обыкновению не пояснил.

— Кастанеда искал свое место силы на веранде хижины ДонХуана часов семь-восемь, обдолбанный вусмерть, пока окончательно выбившись из сил, там же и не уснул. А, проснувшись, понял, что спал именно на своем месте силы, — пояснил Николя, — советую искать место силы должно в районе березы, там хотя бы можно укрыться.

Зажмурившись, я с сожалением расстался с уютной Мариной и взял азимут на березу, но с закрытыми глазами место силы искать было сложно: интуиция пыталась подсказать, что раз до сих пор мне как-то удалось не наступить на грабли, это, безусловно, произойдет, если я прямо сейчас не передумаю идти дальше. И тут я врезался в Коляна.

Нашим местом силы оказался ничем невыдающийся кусок поля, утыканный какими-то белёсыми цветками и заросший бурой в ночной мгле травой. До березы оставалось еще метров двадцать. Учитель горделиво сидел на корточках где-то на краю поля. Мы не стали ночевать еще раз в срубе, потому что прозрели, и уехали воплощать свои прозрения в жизнь.

Выводы:

1. Коучинг — это, ребята, такое!
2. Иногда полезно заниматься ерундой.
3. Не стоит преувеличивать роль руководителя и слишком ему доверяться.