Жанна вспыхивала очередной влюбленностью, как пучок сухой травы, швырнутый в костер, и испепелялась в мгновение ока, умирая рассыпающимися в прах блеклыми стебельками.

Любовь зла – полюбишь и козла...

Сколько лет было ей, никто не мог точно определить. Лена натужно кашляла, будто только что освободилась из сибирских рудников, телом была до жути суха и костлява, платье полоскалось на ней как балахон на ветру. Курила она «Беломор», так пыхала зажатой в желто-черных зубах папиросой, что дым плотно окутывал ее коричневое, в глубоких прорезях морщин лицо, с которого смотрели проницательные глаза.