Бессмертный Чубайс
Чубайс случайно подавился кусочком буженины с хреном и угодил без пересадки на тот свет. Вначале, как и положено, он попал на аттестационную комиссию при небесной канцелярии, и предстал перед очами Создателя. Заслушал Господь отчёт дежурного херувима и спрашивает:
— Вот этот рыженький, розовый, такой благообразненький с виду, весь российский народ обобрал в одночасье? Первый раз такого злодея вижу. А что это за серая, поганенькая бумажонка у него в руках?
— Это ваучер, — пролепетал Чубайс. — Если позволите, то я в вашем министерстве имущественного распределения смогу применить свой богатый опыт.
— А ну-ка, херувимы, серафимы и все, кому дорога наша коллективная небесная собственность, гоните его прямиком в ад. Ишь, чего удумал, антихрист рыжий, мерзопакостный!
Очутился Чубайс пред очами Сатаны и черт-хранитель бесовской печати доложил Князю Тьмы о вновь прибывшем номенклатурном греховоднике.
Сатана посветил на него демоническим глазом с лазерной подсветкой и говорит:
— Это ты такую подляну с приватизацией устроил? А у меня чем хочешь заняться после лечения в горячем серном источнике?
— Если позволите, так все тем же: дележкой имущества и собственности. Приватизация — это моя стихия. И если доверите, то я большой специалист по нанотехнологиям. Жаль, не довелось поучаствовать до логической точки в космическом распиле финсредств при создании первой нашей, исконно российской силиконовой долины. Там намечается такой прорыв, что этот журнал регистрации миллиардеров «Форбец» тотчас переименуют в «Кабздец».
— Отправьте это чудовище назад, — распорядился Сатана. — Он нам такого накуролесит, без последней пары выходных штанов останемся.
И отправили его опять на грешную землю в РОСНАНО заправлять. И стал он, как Кащей Бессмертный, В огне не горит, в воде не тонет и в « Матросской Тишине», на параше не отсиживается... Пора канонизировать!
Пусть народ сам решит
Жириновский проводит обычное рекламное турне по тюрьмам и зонам России, встречается с заключенными, горячо обсуждает с ними ситуацию в стране и за рубежом. Народ наслаждается встречей с непредсказуемым трибуном. Жириновский в ударе. Охрана трясется от страха за последствия. Журналисты не успевают перематывать пленку. Стукачи ФСБ посылают операм мини-телеграммы. Все при деле.
— А вот, скажи, разлюбезный ты наш, сокол ясный, Владимир Вольфович, ежели бы тебя назначили министром внутренних дел, пошел бы, справился?
— И глазом не моргну. И уж всех этих гаишников, пузатых ханыжек, и всю эту свору, присосавшихся к телу народа, мздоимцев, взяточников, почистил бы не раздумывая.
— А вот, ежели министром обороны поставили? Справился?
— Еще и как! С дорогой душой. Ну разве можно этого мебельщика мутного со мной сравнивать? Боятся они, ежели над армией стану, то даже удрать в свои разлюбезные европейские банковские края не успеют. И потому я в полковниках пока хожу, а всякое жулье в генералах армии красуется. Срамота одна.
— А вот ежели народ Президентом тебя, друг ты наш родимый, сподобит? Осилишь?
— Да уж не сомневайтесь, порядок наведу в считанные дни, а этот бардак с суверенными государствами прикроем не хуже дедушки Пиночета.
— А что тогда нам — ворам в законе — светит от твоей милости?
— Те, кто безоговорочно примут платформу и устав ЛДПР и помогут партии материально — легализируем. Ну как это Россия да без воров и бандитов, это какие-то поганые арабские эмираты получаются..Не гоже. А кто рогом упрется, порвем как туалетную бумагу.
— А чего с Госдумой учудишь? Разгонишь, или, как Ельцин ругаться будешь по телеку и палить по Белому Дому?
— Вы меня, братцы, с ним на одну доску не ставьте. Ельцину — ельциново, а я — Глас народа. А с Думой поступим, как того народ российский желает. Соберем людей и скажем: решайте, чего с этими молодчиками делать. Коли они народному бюджету нужны, так и содержите их, как дорогих гостей. Коли нет, то и лавочку пора прикрыть.
— И что, без помощи силовых структур обойдетесь?
— А на фиг нужны эти лишние структуры. Достаточно громко шепнуть народу, что депутаты цены на водку и крепленое вино собираются в несколько раз увеличить, и снять охрану с входа, так от этой Думы, даже мебели не останется.
— Ну, ты силен, Владимир Вольфович. Нам бы такого пахана, век бы горя не знали. |
