-14-

 И вот теперь этот мерзкий ефрейтор, кто возомнил себя Юлием Цезарем или даже самим Наполеоном, кому когда-то надавали хороших чертей в России, появился в кабинете Верховного Главнокомандующего Советской Армии, чья армия разгромила вермахт, взяла штурмом Берлин. Отрезала от Германии солидный кусок территории, согласно своему праву победителя, и теперь собирается строить в своей оккупационной зоне социалистическое государство по образу и подобию СССР. Побеждённый ефрейтор оказался в гостях у генералиссимуса, кто единственный из всех глав антигитлеровской коалиции, получил это самое высокое воинское звание, руководя армией и страной. Но ведь не в наручниках привели эту фашистскую мерзость, а принесли в коробке, в виде обгорелого прострелянного черепа. А с черепа все взятки гладки, и никаких вопросов ему задать невозможно. Сталина на какой-то момент охватило бешенство от того, что не получилось взять Гитлера живьём и устроить ему показательный процесс в СССР. Гитлер сокрушён, уничтожен, убрался в преисподнюю. А сколько вреда и убытков принесла схватка с Гитлером и его вермахтом народам СССР, экономике государства, практически большая часть, которого разрушена? Сколько человеческих жертв принесла эта тяжкая война? Сколько здоровья и сил Сталина отняла эта тяжкая война, где первые два года полнейшего разгрома армии и потеря самой продуктивной европейской части страны, сулили СССР потерю независимости? А ему, Сталину, в случае взятия вермахтом Москвы и полного поражения Красной Армии — это могло сулить только пулю в голову. И тогда бы его череп в коробке был бы выставлен на обозрение окружения Гитлера в рейхсканцелярии. И ведь были такие жуткие, полные отчаяния и сомнения дни, во время наступления вермахта на Москву, когда он, Сталин, совершенно не был уверен, что Москву удержат. Но каждый раз, когда он пытался выяснить правду у командующего Западным фронтом, генерала армии Жукова, (звание маршал СССР будет присвоено Жукову в 1943 году) тот в обычной своей грубоватой манере отвечал, что он Москву не сдаст. И даже как-то в порыве своего обычного жуковского бешенства обматерил Верховного, Вождя и Хозяина тройным солдатским матом. Но ведь, как говорится, слова из песни не выкинешь. И в Московской оборонительной, а затем и наступательной битве Жуков руководил войсками, и отстоял Москву. А потом было много всяких крупных и мелких просчётов, много всяких удачных и неудачных наступательных операциий. Началось победоносное движение Советской Армии, разгромившей в ряде сражений, основные силы вермахта, завершивших Великую Отечественную войну окружением и разгромом Берлинской группировки и взятием Берлина. Именно здесь, в этом осином логове фашизма, Гитлер выступил в рейхсканцелярии, обосновав предательское нападение на СССР, как суровую необходимость борьбы с коммунистической угрозой. Все это было не так уж и давно, и он, Сталин, тогда не покинул Москву, хотя ему настойчиво предлагали переехать в Куйбышев, где уже была подготовлена запасная оперативная Ставка главного командования. И Генштаб остался в Москве, рядом со штабом Западного фронта, которым руководил тогда Жуков. И Сталин это не хотел забывать, и всегда помнил, какое значение именно для него, как вождя армии, партии и государства, играла эта Московская битва. И если быть абсолютно объективным и честным с собой, то не было тогда ни одного советского генерала, ни одного военачальника, кто смог бы полноценно заменить Жукова и руководить Западным фронтом.. Исторически только этот грубый, волевой, нахрапистый генерал, кому, вероятно, никогда не был ведом страх, перед более сильным противником, мог тогда сцементировать войска Западного фронта своей волей, жестокостью и упрямством. И шёл напролом, не давая никому из подчинённых, ни передышки, ни снисхождения, не зная, что такое жалость, Кто— то из ближнего окружения Сталина не раз нашёптывал Сталину, что Жуков — форменный самодур, и что подчинённые ему войска боятся его больше, чем все армии вермахта, вместе взятые. Недалёкие, глупцы— царедворцы. Хотели при случае унизить Жукова и выставить его на посмешище перед Верховным. А весь тот компромат, что они старательно собирали на Жукова, и тотчас извещали его, Сталина — был только бальзамом на душу Верховного. Именно такой человек, такой суровый погоняйло и нужен был войскам, и генералитету, запуганному победами вермахта. И за все эти годы войны Сталин, досконально изучил Жукова. И впервые так получилось, что эту прочную пуповину, соединяющую его с героем битвы под Москвой, кому Верховный передал право возглавить Первый Белорусский фронт, нацеленный на Берлин, легко и просто разорвать — невозможно. Маршал Жуков официально считался первым заместителем Верховного Главнокомандующего, провёл Берлинскую наступательную операцию, принял капитуляцию гитлеровского вермахта. Его просто так не арестуешь, не расстреляешь, как генерала Павлова и, всех прочих, кого обвинили в предательстве и расстреляли, как козлов отпущения, в памятном сорок первом году. Тогда в Красной армии царил хаос, и были сильны пораженческие настроения. И ведь не расстреляешь Жукова с той же привычной формулировочкой, как ликвидировали заговор лётчиков, когда люди Берия расстреляли незадолго до нападения Гитлера, группу советских авиаторов во главе с генерал-лейтенантом Рычаговым, Смушкевичем и другими. Вероятно, это всё же была поспешность? Уничтожили боевых генералов, а им бы нашлось место на фронте. Но что свершилось, то уже свершилось. А под каким соусом представить советскому народу и широкой мировой общественности внезапный арест и, как следствие этого, неотвратимую казнь маршала Жукова? Как врага народа или шпиона, завербованного его новыми дружками — Эйзенхауэром и Монтгомери? С кем он пьет водку и проводит время в обмене визитами? И тогда у всех возникнет законный вопрос, а куда же тогда глядел Верховный Главнокомандующий, а теперь к тому же ещё и генералиссимус Сталин, что его первый заместитель вдруг оказался шпионом и предателем? Это только вызовет насмешки во всём мире. И никто и никогда не убедит весь советский народ, что маршал Жуков — защитник Москвы, взявший Берлин, подписавший от имени Верховного акт о капитуляции Германии — враг советского народа и англо-американский шпион. Это только бросит тень и грязь на личность Сталина и на его новое звание — генералиссимус Советского Союза. Если разобраться, то маршал Жуков, кто купается в своей славе, и раздул себе непомерный культ единственного героя победившего вермахт, — личность довольна — таки порочная. Злоупотребляет грабежами и присвоением трофейного имущества в особо крупных размерах. Человеком большого ума его не назовёшь. То, что Жуков, явно не политик и не может представлять конкуренцию, ему, Сталину, ни в стране, ни за рубежом, это — истина, не требующая доказательств. Занимал бы Жуков такие ответственные полководческие посты в Красной Армии, во время Гражданской войны и стал бы злоупотреблять грабежом трофейного имущества — шлёпнули бы его в считанные минуты по приговору революционного военного совета. Прёт из этого удальца Жукова его крестьянская сущность. И тут уже ничего не поделаешь. Прирождённый крестьянин, даже если он доберётся на вершину власти, в душе всё же остаётся крестьянином. А известно, что крестьяне никогда не были искренними друзьями советской власти и всегда пытались ей пакостить. И Ильич имел с ними головную боль, пока не покончили с этими мужицкими восстаниями на Тамбовщине. И в разных губерниях, где они вспыхивали мгновенно, как хорошо высохшая солома. И правильно он, Сталин, тогда принял решение об уничтожении их, как класса, враждебного большевизму и индустриализации страны. В любой войне, в любой межнациональной заварушке, они были бы только источником пополнения пятой колонны. А тогда вопрос стоял ребром: или несколько миллионов частных крестьянских хозяйств подомнут по себя СССР и партию, и будут диктовать ему, Сталину, свои требования? Или же их сметут с дороги и тогда, можно будет, провести индустриализацию страны. А чикались бы с ними, такие болтуны и демагоги, как Бухарин и всё его ближнее окружение, то индустриализация не была бы проведена в кратчайшие сроки. И трудно себе даже представить, что она вообще была бы когда-нибудь осуществлена. Вот тогда бы СССР и все эти, записные ораторы и любимчики партии, стали бы лёгкой добычей любого соседнего хищника. А про Германию и говорить нечего: проглотила бы аграрный, отсталый СССР с допотопным дедовским вооружением в считанные дни. А что, касается Жукова, то принимать по отношению к нему крайние меры просто нецелесообразно, да и особого смысла нет в этой акции. Фактически Жуков не враг ему, не политический конкурент, не та фигура, не тот масштаб. Жуков — типичный солдафон, редкостный грубяин и хамлюга. Верховному было хорошо известно, какие подчас нелестные отзывы в адрес его заместителя, отпускали униженные и оскорблённые Жуковым командиры и политработники Советской Армии. Но в военное время, такой маршал Пришибеев — просто незаменим. А в мирное время его услуги первого заместителя и фактически наркома обороны Сталину не нужны. Иосиф Виссарионович уже присмотрел себе того, кто станет после войны наркомом обороны. Звёзд с неба не хватает, как полководец и даже военачальник — полное дерьмо, зато предсказуемый и преданный до последнего вздоха. А отсутствие военных знаний новому наркому Советской Армии восполнит Генштаб СССР во главе с привычным и спокойным маршалом Василевским. Интеллигентный, приятный человек. Надо дождаться светлого праздника Парада Победы, убрать Жукова из Берлина, дать ему последний раз покрасоваться на Параде Победы. И затем медленно опускать Жукова по служебной лестнице, отключив его от первых постов руководства Советской Армии. Пусть походит народный герой и любимец в должности обычного командующего округом, где — то вдали от Москвы, у чёрта на куличках. А вот как он потом себя поведёт и как он с присущим ему откровением, или явно необдуманно, но обязательно станет выказывать своё недовольство, вербовать слушателей и привлекать утешителей — вот тогда, соответствующие инстанции внимательно присмотрят за Георгием Константиновичем. Аккуратненько запишут его высказывания, представляющие интерес. И внимательно посмотрят его окружение. А вот тогда, можно будет, принять более жёсткие решения, потому как, даже всенародные герои и любимцы, не могут себе позволить вести себя дерзко и нагло по отношению к высшей партийной и государственной власти в СССР. А высшая партийная, военная и государственная власть в СССР— это и есть тот, кого вся номенклатура страны зовёт со страхом и трепетом: Хозяин

 Триумфатор


 -15-

 24 июня 1945 года в Москве состоялся Парад Победы. Сталин взошёл на мавзолей в окружении членов Политбюро. Два места — справа и слева — от Верховного Главнокомандующего оставались свободны. И это мгновенно бросилось в глаза всем тем, кто удостоился чести быть на трибунах, но, прежде всего всему дипломатическому корпусу, приглашенному на это великое торжество советского народа.
 Парад принимал заместитель Верховного Главнокомандующего, маршал Жуков. Командовал Парадом маршал Рокоссовский. Глядя, как ловко гарцует на белом коне маршал Жуков, Сталин почувствовал легкие уколы зависти оттого, что это не он въезжает в бессмертие, в историю, на этом белом, предназначенном для парада, холёном, игривом скакуне. И накануне этого Парада, придворные льстецы нашёптывали ему, чтобы Верховный Главнокомандующий, а по совместительству и генералиссимус, лично принимал этот Парад. Но Сталин отказался от этой мысли красоваться перед народом на коне. Да и годы уже не те, чтобы коней выгуливать и учиться джигитовке. Наблюдая с Мавзолея за своими маршалами, объезжающими сводные полки всех фронтов, начиная с Карельского фронта и, кончая Четвёртым Украинским фронтом, Сталин легко убедил себя, что он поступил правильно. Его законное место на мавзолее. И сегодня все фотоаппараты и кинокамеры направлены на него. Этот Парад устроил он, Сталин, в честь Великой Победы. И всё то, что сейчас происходит, и эти ровные колонны войск, и вся эта боевая техника выставлены здесь по его приказу. И толпы людей, и иностранные дипломаты, и множество корреспондентов прекрасно отдают себе отчет, кто есть главный на этом Параде. И нечего ему суетиться, и равняться на своих, сравнительно ещё молодых маршалов. Потому, что он, Сталин — главная фигура этого торжества. И триумф народа-победителя — это, прежде всего, триумф его, Сталина!
 Накануне этого дня ему приснился странный сон. Снилась ему их ветхая комнатёнка в Гори и он, болеющий оспой. И мать, ещё такая молодая, которая молилась у его изголовья Пантелеймону-великомученику. Потом, мать поцеловала его и ушла на подённую работу в дома богачей. А он одинокий, маленький, измученный тяжкой болезнью, остался в этих четырёх пустых стенах. И вдруг возле его кровати оказался какой-то господин весь в чёрном. Он положил свою холодную, как лёд, ладонь на пылающий лоб маленького Сосо и сказал: Не бойся, Иосиф, ты не умрёшь, ты вырастешь, и будешь повелевать сотнями миллионов жизней. Ты, познаешь такую славу, такой триумф, которым удостаиваются только избранные. Никогда не открывай никому своего сердца, ни свою душу. Ибо они принадлежат мне. Живи. Тебе предстоят великие дела...
 Сталин не был суеверным, но этот странный сон был непонятным и сумеречным. Но он никогда никому не рассказывал о своих снах, ибо держал свою душу за семью замками. И не имел рядом близкого друга, с кем можно делиться сокровенным. Он был, как одинокий горный орел, восседающий на вершине, а внизу копошатся люди, животные. Внизу бурлит и шумит жизнь толпы.
 Закончив объезд, маршалы поднялись на мавзолей. И стали по обе руки Сталина. Жуков произнес речь, посвященную этому великому торжеству. Пока он читал, Сталин с интересом рассматривал его ордена. Особенное внимание Верховного привлёк английский орден «Подвязки». Потом под звуки сводного военного оркестра пошли, печатая шаг, сводные полки, представляющие все фронты Советской армии. На специальном постаменте провезли Знамя Победы. То самое, которое было водружено над павшим рейхстагом. И маршалы не скрывали своих слез, и у Сталина увлажнились глаза. Он плакал всего два раза в жизни. Первый раз, стоя на Мавзолее, в день Парада Победы. И вечером того же дня, когда обходил с заздравной чашей своих полководцев и военачальников, и произносил здравицы в честь победителей.
 А потом раздалась дробь армейских барабанов, и воины в касках и парадных мундирах стали швырять знамена и штандарты фашистских дивизий к подножью мавзолея. Наступила вдруг такая пронзительная тишина, которую нарушали шелест полотнищ, и стук древков друг об друга. А затем тишину взорвали крики толпы: Слава советскому народу-победителю! Слава великому Сталину! Слава партии! Слава Советской Армии!
 Где-то рядом, на трибунах для гостей, стояли его дочь Светлана и сын Василий, и тоже кричали во весь голос: Слава великому Сталину!
 И им подчас казалось, что это не их родной отец стоит на мавзолее, а некто другой. Тот, чьё имя произносят с трепетом, с любовью, или же с ненавистью и страхом. Но всегда с трепетом.
 А он — хозяин жизни и судеб народов СССР, а теперь, почитай и всей Восточной Европы, спокойно воспринимает это, как должное-
 Иосиф Виссарионович в этот момент всенародного ликования с горечью подумал о том, что зря он поторопился укоротить жизни ближайшим соратникам Ленина: Зиновьеву и Каменеву. И приказал, во чтобы то не стало убить Троцкого. Надо было держать их в заточении до этого дня, а потом доставить на трибуны. Пусть бы они воочию убедились, кто же из большевиков создал могучую и непобедимую державу. И кто исполнил мечту Ленина и Троцкого, и привёл большевизм в Восточную Европу. Но теперь этот большевизм будет называться — сталинизмом. Жаль, поддался эмоциям и ликвидировал эту троицу, ненавистных ему евреев, кто некогда считали себя ближайшими соратниками Ленина, и вождями большевистской партии. Нет, голубчики, такие ошибки непростительны и стоили вам жизни. И потому вы вычеркнуты из памяти и истории советского народа. Вождь всегда один! Был, есть и будет — всегда один! Иосиф Сталин! Победитель победителей! Триумфатор!