— Алло! Кременчуг? Ага, кажется, проклюнуло. Алло! Оленька, ку-ку, лапулик! Ну, что, значит, кто это? Ты меня заживо убиваешь, своим ледяным равнодушием. Это же, Сеня из Германии. Роднулик, готовься к приятной встрече. Послезавтра — автобусом выезжаю. Оленька, радость моя! Три недели сладчайшего секса нам обеспечены. Я тебе дезодоранчиков классных припас, кое-что из шмоток и парфюма. Твои любимые шампуни, чтоб сладенькое тельце вкусно пахло. Привезу всякие немецкие деликатесы. Ну, что радость долгожданная, ты готова принять меня на свою восхитительную грудь? Не слышу восторга в голосе? Как это, ты меня совсем не знаешь, а все эти пять лет, кто тогда к тебе приезжал в июле? У меня всё горит и кипит от предстоящей страстной встречи. Ах, вот оно что! Понятно. Вы, не Оля? Фантастиш! Голос — один к одному. А, кто же вы? Марина — двоюродная сестра из Житомира. Очень приятно познакомиться. Я — Сеня — Олечкин бывший сосед. Я в доме напротив раньше жил, а теперь почти семь лет кантуюсь в Германии, и каждое лето на три недели к Олечке приезжаю. Опять за рыбу гроши. Почему, не женился на вашей сестре? Обстоятельства мешают. Не был бы на социале, так увёз бы вашу двоюродную сестричку в свой Корбах, и забыли мы навсегда этот, опостылевший до чёртиков, Кременчуг. Весь год терплю, экономлю еврики, жду, не дождусь этих трёх сладких недель законного отпуска. Чтобы его с моей Оленькой провести. Так, а где же она? Надо же, её предупредить, что я выезжаю. Я вторую неделю дозвониться ей не могу. Хорошо, что вы появились. Может, не дай бог, что-то случилось? Ах, вот оно что. Вышла замуж и уехала с садовником Абрамовича. Фантастиш! Могла бы, заранее меня предупредить, и я бы тогда билет не заказывал. Всё же, не чужие: пять лет, совместный отпуск проводим, как одна семья. Какой же, это, Абрамович? В моём бывшем доме жил Абрамович Арон Евсеевич. Так ему уже лет под восемьдесят. Он ещё лет пятнадцать тому назад, как рванул в Израиль. Зачем, моей Оленьке, этот глубокий старик и этот беспокойный Израиль, где эти чокнутые арабки — фанатички носят в трусах взрывчатку? Ах! Это не тот Абрамович, вовсе не старик. Это — молодой Абрамович. Ему под сорок лет. Откуда, этот герой, взялся на мою голову? Ах, вот, какой расклад. Работает садовником у Романа Абрамовича, и увёз вашу кузину в Лондон. Ни фига себе, заявки! Садовник олигарха Европы, и скромная библиотекарша Оленька. Конечно, Лондон это не Кременчуг и, тем более, не мой скромный маленький Корбах, в глуши Германии. Мариночка, а что же мне теперь в этой жуткой и одновременно смешной ситуации делать? Билет на руках — послезавтра выезд. Две сумки под завязку с немецкими деликатесами и подарками. Так ведь, не с пустыми руками еду. Я год настраивался на эту встречу и такой резкий поворот. А может, мы с вами эту проблему решим положительно? Ну, мы же — взрослые люди. Ах, как жаль, что вы уезжаете на этой неделе в Сургут. А, чего девушке с таким милым голосочком, делать в этом холодном Сургуте? Понятно. Едете к своему жениху. Он нефть бурит, и денежки на свадьбу зарабатывает. Ему легче — теперь есть, что бурить.

— Мариночка, войдите ради Бога, в моё положение: год настраивался, мечтал, а тут молотом по мозжечку. У меня к вам убедительная просьба. На вашей лестничной клетке живёт Валя — разводная. Она раньше на почте трудилась, потом её сократили. Полная такая, жгучая брюнетка. Может, я с ней сговорюсь полюбовно, и проведём этот, уже постылый отпуск, вместе. Если вас не затруднит, пригласите её, пожалуйста, к телефону. Ах, вот оно что! Укатила в Стамбул. Небось, за шмотками направилась? Ах, зо! Фантастиш! Крупно повезло: попала на конкурсной основе в бордельхауз. Что поделаешь, кушать хочется всегда и постоянно. Шансы на приятный отдых тают с каждым мгновением. Ну, что вы такого, Мариночка, говорите? Да, представьте себе, что для таких как я, ещё не старых и крепких мужиков — это проблема из проблем. В моем карликовом немецком городке девушку мечты днём с огнём не найдёшь. Понаехали, в основном, семейные клуши — поголовно бабушки, а если, кто свободен от брачных цепей, то это же, древняя рухлядь с такими комплексами и списком болячек, что даже думать жутко, о каких-то намёках на контакты. Мариночка, ради Бога, не вешайте трубку. Одна малюсенькая, последняя просьба. В этом доме, на втором этаже, в вашем подъезде, живёт учительница — холостячка. Ей где-то сорок с гаком, как говорится, не мой престижный возраст, но тут обстоятельства вынуждают поступиться принципами. Такая, бойкая женщина. Постоянно напрашивалась ко мне в гости. Что вы говорите? Фантастиш! Вышла замуж за бизнесмена – француза, и уехала в Страсбург, на правах законной жены. Где же она, этого француза оторвала? Ах, вот оно что. Она — учительница французского языка и её попросили, как переводчицу, поучаствовать в его переговорах при организации совместного предприятия. Француз остался доволен ею не только, как переводчицей, но и как женщиной в целом, и уволок её во Францию. Не зря я на неё тогда глаз положил. Да, что же это такое? Какая-то сексуальная диверсия против суверенной Украины. Если так дальше пойдёт, то эти проклятые капиталисты и турецкие сутенёры всех наших классных девчат вывезут. Мариночка, а может, мы с вами, чисто по-человечески, договоримся? Ну, задержитесь на две недельки, а потом я вас лично отвезу в Киев, и отправлю к вашему жениху. Ну, ведь не с пустыми руками еду. Очень жаль. Сейчас редко можно встретить такую порядочную и верную девушку.

Некоторое время Сеня задумчиво рассматривает трубку телефона, потом лихорадочно ищет записную книжку. Нервно перелистывает её, что-то бормочет. Наконец, находит нужный телефонный номер

— Ах, попалась птичка, стой! Мура — двадцать пять лет, холостячка — парикмахерша. Работает в приватном салоне. «Здравствуй, моя Мурка! Здравствуй, дорогая».

Набирает телефон одного из городов Украины.

— Алло! День добрый, привет из Германии, а можно Муру к телефону? А вы, значит, мама Муры? Очень приятно. Это Сеня, её давний знакомый. Я скоро буду на Украине. Хотел бы ей кое-что из парфюма привезти. Что значит — «эта патентованная проститутка здесь больше не живёт»? Мамаша, ну что вы так на жизнь озлобились? Это всё же ваша родная дочурка. И что она такого натворила? Подумаешь, преступление века: уехала к сожителю без маминого согласия. Живёт вне брака? Шумная беда! Да в Германии больше половины населения живёт вне брака, и никто их не осуждает, и не проклинает. Да, лишь бы им всем хорошо и приятно было. Ладно, мамаша, прощевайте. Привет Муре. Может, повезёт ей и замуж за своего сожителя выйдет.

Опять тщательно перелистывает записную книжку, находит несколько нужных адресов, звонит. И затем, со злостью швыряет на пол записную книжку.

— Ну, ты посмотри: сплошная невезуха! Это, какая-то сексуальная диверсия! Все, словно сговорились и намылились, кто куда. Ну, что ж, теперь на стенки рваться? А отпуск начинается послезавтра — потом опять потянется тоскливый год ожидания. А что, если порыться в брачных страницах русских газет. Там, мути полным — полно, но чем черт не шутит.

Достаёт несколько русскоязычных газет, перелистывает, находит нужные страницы рынка брачных и внебрачных знакомств, внимательно их просматривает. Выписывает несколько, заинтересовавших его объявлений, звонит. После четвертой попытки ему ответили и приятный женский голос, поблагодарив за звонок, сообщил ему, что он чуток опоздал. И что она, буквально, вчера вечером случайно познакомилась со своим русскоязычным земляком. Он, оказывается, живёт поблизости. И, к счастью, оказался подлинно разводной. Вообще, пока сплошные плюсы и достоинства. И вроде пока ещё не пьяница оказался. И что немаловажно — свою машину имеет, и работает. И как мужчина — ещё в полном порядке. Случайно и нежданно порадовал за эти семь лет сплошного одиночества. Жаль только, что он оказался моложе. Ему только сорок два, а мне уже пятьдесят четыре, — посетовала она.

— Желаю счастья и полной взаимности, — поздравил разговорчивую, откровенную абонентку Семён, — Молодцы, быстро вы прикипели друг к другу. А, как же, этот тошнючий пуд соли, который надо совместно съесть, чтобы окончательно понять и узнать друг друга? — Пока этот пуд соли вдвоём съедим, так и смерть подкатит. Для таких, как мы, время — дороже денег. И каждая сладенькая ночка — единственная.

Буквально, ещё через час кропотливой работы методом телефонного знакомства с теми, которых он никогда раньше в лицо не видел, уставший и разочарованный Семён, находит в одной из газет объявление, которое его заинтересовало. Читает его вслух:

«Привлекательная вдова подарит тебе, единственному, всю свою нежность и страсть. Сделает тебя счастливым. Главное, чтобы ты был настоящим мужчиной без вредных привычек. Если надумал — позвони. Надеюсь, на счастливые, приятные встречи. Всех, кто не имеет вид на жительство, и кто состоит в браке — просьба не беспокоить. Штутгарт».

Набирает телефон вдовы, размышляет вслух: «Ну, подумаешь, что я теряю? Приеду — посмотрю на это страстное счастье. Не понравится — вернусь домой. Это даже интересно, потому как вдов в моей практике общения с прекрасным полом ещё не было».

Повезло. Абонент тотчас ответил.

— Алло! Звоню по объявлению. Зовут меня Семён, а вас Элизабет? Очень приятно, Элизабет. Живу в Корбахе почти семь лет. В настоящее время на очередных курсах и черню по возможности. В браке ещё не состоял. Но надежды встретить достойную женщину пока ещё не потерял. Послезавтра, я официально считаюсь в отпуске. Машина под рукой, давайте ваши координаты. Можно в эту пятницу, во второй половине дня, возле вокзала в Штутгарте. Ну, до встречи, Элизабет. Голос у вас приятный, задушевный такой. Это уже о многом говорит.

Кладёт трубку. Подходит к кухонному шкафу, достаёт бутылку русской водки, наливает стопку. Пьёт. Неожиданно, он вскакивает и, хлопнув себя ладонью по лбу, восклицает:

— Интересно, а, сколько лет этой вдове? Как же я сразу не поинтересовался!

Вновь набирает номер вдовы, с нетерпением ждёт, когда абонент поднимет трубку.

— Алло! Элизабет? Это — Сеня из Корбаха. Ну, да тот самый, что только что вам звонил. Забыл, знаете ли, возраст ваш уточнить. Какое это имеет значение для порядочных людей? Ну, для меня это очень важно. Что вы так тяжко вздыхаете? Что значит, спрашивать женщину о возрасте — неприлично? Это — предрассудок, специально придуманный женщинами для того, чтобы нам вешать лапшу на уши. Так сколько же вам в самом-то деле? О, мой Бог! Семьдесят один год! Фантастиш! Ничего себе шуточки! Да мне — всего-ничего: сорок пять лет, и женщины старше сорока — все, как одна, для меня — глубокие старухи. Что, значит — вы не курили, не пили, мужу не изменяли, и сберегли себя для полноценной жизни?! Вы себя для пенсии сберегли. Не морочьте мужикам голову. Ставьте свой точный возраст в объявлении, а то ведь доведёте какого-нибудь впечатлительного неврастеника до инфаркта.

Достаёт из шкафчика поллитровку, и чего никогда с ним не было раньше — пьёт из горла. Затем, в глубокой задумчивости долго сидит на кухне и бормочет раздражённо:

— Ну, ты посмотри, какой мерзкий расклад! А может, кто-то из знакомых бабцов договорился с этими стервами-колдуньями, которые промышляют в русских газетах, и мне подсуетили глобальную порчу, чтобы надолго отвадить от интимной жизни? Фантастиш!

Прошло несколько дней. В клубе земляков, организованном по инициативе русскоговорящих эмигрантов, состоялось экстренное заседание, посвящённое трагическому уходу из жизни Семена Любена из Украины. Выступил почётный председатель клуба, в прошлом член-корреспондент Академии наук Белорусской ССР. Он заведовал кафедрой марксистско-ленинской философии в Минском университете, и когда-то, ещё в пятидесятых, выпустил «шедевр» политической научной мысли под названием «Советский патриотизм». Председатель клуба сообщил: вчера мы с секретарём клуба Жанной посетили полицию и узнали следующее: экспертиза выявила сильное алкогольное отравление. Странно, но раньше мы ведь не замечали такого пагубного пристрастия Семена Любена к выпивке? Вот в таком, практически невменяемом состоянии, наш бывший земляк решил свести счёты с жизнью. Осталась на столе записка, которую нам любезно показали в полиции, и приобщили её к делу о самоубийстве. Я аккуратно переписал текст с оригинала, и зачитаю вам: »Украина — никакая! Все, сладенькие девчонки, куда-то намылились. Я остался один. Я никому не нужен. А для чего тогда жить в этой тошнючей, сытой скукоте?»

— Он был настоящим советским патриотом, поверьте моему бесценному научному и педагогическому опыту, — с гордостью произнёс восьмидесятилетний председатель, смахивая редкие, старческие слёзы и впадая в ностальгическую нирвану.