«Скорее! Скорее! Ну когда же ты переключишься!»
Ирина нервно постукивала пальцами по гладкой обшивке руля, то и дело посматривая на красный глаз светофора. Хотя, зелёный свет ей мало чем помог бы: сразу за перекрёстком начиналась длинная колонна машин до следующего светофора. В такие моменты Ирина жалела, что не решилась тогда, много лет назад, поехать за ним в глубинку. Она выросла в городе и слишком привыкла к его благам — лифт в доме, центральное отопление, горячая вода...
«И правильно сделала!» — раздражённо подумала она. « У меня большая квартира в центре, шикарная обстановка, неплохая машина. А работа! О такой многие мечтают — ведущая журналистка одного из самых популярных журналов. В общем, жаловаться грешно...». Она упрямо вздёрнула подбородок. И всё же...
* * *
Тогда они были очень молоды. Она училась на факультете журналистики. Учёба шла легко и Ирина не очень-то была загружена бессонными ночами и часовыми сидениями в библиотеке. Она вместе с двумя сокурсниками даже начала выпускать небольшую газету «Вестник факультета». Уже здесь она умела показать свои острые зубки. Причём доставалось не только студентам, но иногда и преподавателям.
Игорь был фотографом. Причём фотографом от Бога. Его снимки заставляли собираться перед очередным выпуском газеты весь факультет, включая преподавателей. Что-то особенное, неуловимое присутствовало на его фотографиях. Цвет? Ракурс? Освещение? Не понятно, но невероятно красиво. Особенно прославился его снимок «Кленовый лист». Игорь «словил» его в падении. Золотисто-красная ладошка листа причудливо изогнулась, пронзённая по-осеннему ярким лучом солнца. Фотография была буквально воплощением осени.
Искра симпатии проскочила между ними почти сразу. Ирина была девушкой видной: чёрные волосы, подстриженные по последней моде, серые, с длинными ресницами глаза, стройная фигура хищницы. Но Игорь видел и красоту другую: льдинки, зажигавшиеся в её глазах, когда она сердилась; упрямое движение головы, когда с чем-то не соглашалась; сплетение тонких пальцев, означавшее напряжённое внимание. Фотографировать она себя не разрешала. Где-то в глубине души жил страх — как и у многих её соплеменниц — усомниться в собственной привлекательности. Совсем другое дело увидеть себя в зеркале, секундное отражение. Если оно не понравилось — не беда, через секунду оно изменится. А уж если понравилось, то пронесём его через весь свой нелёгкий день.
И всё же одну фотографию Игорь сделал. Ирина не знала о её существовании. Она так была погружена в чтение очередной статьи, что даже не заметила направленной на неё камеры. Она сидела за столом у окна, оперев голову на кончики пальцев. Яркое, предгрозовое солнце лило свои лучи на её склонённую голову и они разбегались бликами по её чёрным волосам. Неподвижна. Сконцентрирована. Только глаза пробегают строчку за строчкой. Такой запечатлела её камера.
Их роман был бурным. Чувства захлестнули их с головой. А они и не пытались держать их под контролем. Игорь был необычным поклонником. Он открывал Ирине мир, которого она не замечала, хотя всегда жила рядом с ним. Он показал ей, как может быть прекрасен осенний закат, окрашенный в розово-синие тона и обрамлённый в золотистую рамку листвы. Он заставил её услышать пение птиц в городском парке сквозь непрерывный грохот потока машин. Даже время в его присутствии как бы замедляло свой ход и Ирина вдруг замечала вещи, мимо которых раньше проносилась в привычном городском темпе.
Он привёз её на озеро, расположенное недалеко от города (а она и не знала, что рядом с городом есть озеро) и рассказал прекрасную легенду о том, как оно возникло. В легенде недовольный своим отражением великан разбил зеркало, из осколков которого и образовалось озеро. Она зачарованно прислушивалась к звучанию его голоса и наблюдала, как меняется поверхность воды: солнечные лучи делали её прозрачно-голубой, набежавшие облака — серой, а пробегающий ветерок покрывал её рябью.
Её чётко рассчитанный, размеренный мир как бы приобрёл цвет и звук. Как занавес в театре приподнялась серая каждодневность, а из под неё сверкнула цветными разводами осень. И она нырнула в это половодье красок, открывая для себя всё новые спектры, звуки, ощущения.... И Игорь был художником в этом мире. Она наблюдала за взмахами его кисти, не переставая удивляться богатству этого нового для неё пространства.
Шло время. Дни опадали как листья со становившихся всё более сквозистыми деревьев и их уносило ветром в неведомые дали. Воздух стал прозрачнее и звонче. По утрам золото листвы покрывалось тонкой вязью инея, который таял — пока ещё — к полудню.
Ирина и Игорь встретились в их любимом кафе. Оно принадлежало коренному итальянцу. Завсегдатаи прозвали его Гуччи, потому что одет он всегда был с иголочки, чёрные волосы уложены по последней моде и со всеми разговаривал неизменно с галантной улыбкой на губах. Как он попал в Россию, никто не знал. Слухи ходили самые разные. Кто говорил, что он бежал из солнечной Италии, преследуемый мафией. А кто-то считал, что приехал он сюда, чтобы излечиться от несчастной любви. Или наоборот, вслед за любовью...
Летом здесь продавалось бесподобное мороженное всевозможнейших сортов. Зимой охотников до мороженного было мало и Гуччи подавал своим гостям кофе, какао и эспрессо, а так же несравненную итальянскую выпечку. Всё, разумеется, по оригинальным рецептам и домашнего производства. Кафе было тёплым и уютным, недостатка в клиентах Гуччи не испытывал никогда.
— Сегодня в воздухе пахнет зимой, — произнёс Игорь, с удовольствием рассматривая пышную шапку из взбитых сливок, которой была увенчана чашка с какао, стоящая перед ним. — Морозы не за горами.
— Да. Опять холода... — Ирина отрешённо помешивала эспрессо в маленькой чашечке из белого фарфора.
За окном кафе бурлила жизнь. Куда-то спешили люди, кутаясь в пальто и шарфы. Гудели нетерпеливо машины на перекрёстке. Бездомная собака, ловко уворачиваясь от ног прохожих, ныряла из подворотни в подворотню в поисках чего-нибудь съедобного. Обычный день. На фоне этой суеты кафе казалось островком спокойствия и уюта. Вкусно пахло кофе и ванилью. Из динамиков негромко лилась ненавязчивая музыка.
— О чём думаешь? — Игорь слизнул остатки взбитых сливок с ложечки и закинул в рот хрустящий амаретти.
— Не люблю зиму! — Ирина поёжилась. В кафе было тепло, но она почему-то постоянно мёрзла. — Эта сырость, снег, холод. Куча одежды... Летом лучше.
— Ну почему, — возразил Игорь, проглатывая следующий кекс. — Снег — это же красиво. Да и в дожде своя прелесть есть. Холод... Да, тут трудно возразить, но это, как говориться, не избежать. Так что...
Он пожал плечами. Мол, то, что не изменишь, нужно просто принять как должное.
— Кстати, у меня новость, мне сделали интересное предложение. Моими работами заинтересовалось одно издательство. Они планируют выпустить фото-сборник об одном живописном районе где-то... — Игорь неопределённо помахал рукой, — короче, по направлению на восток. 1000 снимков. Местные пейзажи. Работа интересная, да и деньги хорошие. Только вот...придётся уехать туда на полгода.
Ирина оторвала взгляд от окна и посмотрела на Игоря.
— Полгода? Почему так долго?
— Нужно запечатлеть природу по возможности в разные периоды: зимой, весной и, желательно летом или осенью. О начале работы мы ещё не договорились.
— Но ты уже решил, что едешь. — Ирина в упор посмотрела на Игоря. Тот взгляда не отвёл.
— Да. И хочу тебя попросить, чтобы ты поехала со мной. — напрямую сказал он.
Ирина долго смотрела не него, потом, сосредоточившись на своей чашке, медленно спросила:
— Зачем?
Серый взгляд упёрся в шоколадно-карий. Десять секунд паузы тянутся как вечность. Бешенный мир за окном. Тихая музыка в кафе. Мир сделал оборот и остановился на исходной точке.
— Я хочу, чтобы ты была рядом.
И опять молчание. Опять пауза длинною в вечность. Только шум. Только музыка. Игорь нарушает его первым.
— Представь себе, — он откидывается в удобном кресле и мечтательно направляет свой взгляд за окно. — Снег без конца. Сверкающая, белоснежная пустыня. На горизонте — серые силуэты гор. По нетронутому покрывалу равнины бредёт стадо оленей... А ещё, долгие вечера перед тёплым камином. Бренчание гитары. А весной — нежные подснежники вокруг древних камней. Потоки кристально чистой воды, спускающиеся по горному склону. Золотое пламя листвы осенью....
Его уже не было здесь. Он несся по белой пустыне вместе со стадом оленей под лай собак и свист пастухов.
Ирина наблюдала за ним, забыв об остывшем кофе. В голове её проносились вопросы, на которые она пока не знала ответов, хотя подспудно, где-то очень глубоко, ответ уже просматривался. Что это? Предложение руки и сердца? Или просто — провести приятно время? Желание поделиться своим даром? Или просто поиск приятного попутчика? Кто я в его жизни: центральный мотив или просто яркий эпизод? Кем я хочу быть в его жизни?
— Ну как? Соглашаешься? — Игорь наконец-то «вернулся» обратно в кафе.
— Не знаю, я должна подумать. — Ирина нервно убрала прядь волос со лба. — Всё- таки такое решение...
* * *
Ирина очнулась от нетерпеливого гудка стоящей за ней машины. Светофор радостно переключился на зелёный свет. Колонна впереди тоже пришла в движение. Город живёт своей стремительной жизнью и не даёт долгих передышек. Мгновение, проведённое в воспоминаниях — порой непозволительная роскошь...
«Как по-разному мы чувствуем время, — размышляла Ирина, бросая машину в очередную пробку. — Та осень, такая яркая, пролетела как пестрый ковёр-самолёт. Окунула меня на мгновение в сказку и потом унесла её с собой. Остался только привкус палой листвы. А время вдруг стало похоже на заброшенный детский парк: забытые карусели стоят, поскрипывая на ветру, цветные конфетти постепенно смешиваются с землёй и последний шарик исчезает в небе. Ветер гуляет между лошадок и слоников, дождь стучит по цветным бокам лодочек. Время стало тяжёлым и тягучим как клейстер».
Как бесконечно долго длился его взгляд, когда она сказала ему: «Прости...». Как много этот взгляд ей сказал. Без вопросов. Без упрёков. Без слов. Всего лишь несколько секунд. И целая жизнь в них. |
