Прожив три месяца в Саарбрюккене, дедушка Рустам решил, что настало время познакомиться с достопримечательностями этого небольшого, зелёного и уютного на вид немецкого города, куда занесла непредсказуемая эмигрантская судьба. Он шёл мимо ярких витрин, осторожно обходил столики, протянувшиеся шпалерами на центральной улице, наблюдая, как разомлевшие от весеннего солнца горожане, освежались пивом, курили, и поедали в неимоверных количествах мороженое и картофель - фри, залитый оранжевым кетчупом

Неподалёку от бойкой пивной, откуда к столикам метались кельнеры с кружками пива, продавал кебаб загорелый молодой турок. В белом, сдвинутом набекрень колпаке. Учуяв запах жареного мяса, Рустам подошёл поближе, с интересом наблюдая за манипуляциями продавца.

— Зачем столько всяких машинок? И мясо на электричестве запекать? — пробормотал старик. — Это не барашек, а сплошное несчастье. Весь металлом провонялся. У нас в Нахичевани барашка на медленном натуральном огне готовишь, а в Баку аромат слышно.

Заслышав знакомую речь, продавец бросил на Рустама внимательный взгляд и спросил:

— Ты откуда родом, отец? Ты — курд?
— Нет, я азербайджанец, из Баку.
— О, Азербайджан — гут. Баку — гут!
— Ага, — согласился Рустам. — Скажи, уважаемый, много барашек держите?
— Нет. Здесь не выгодно и негде их пасти. Мы только торгуем. А мясо, замороженное, в пакетах — поставщики привозят. Говорят, из самой Австралии. Очень удобно — никакой возни.
— Понятно, сынок. По цвету вижу — неживое мясо. Душа такое не принимает.

Продавец обиделся, нарезал ножиком несколько кусочков жареного мяса, подал старику на тарелке.

— Попробуй, отец. Пальчики оближешь. Надо ещё уметь приготовить.

Рустам пожевал, аккуратно вытер платком губы.

— Ну, что я тебе говорил, отец? Вкусно?
— Как тебе сказать, сынок… Кушать, конечно, можно — наслаждаться нельзя, — честно признался Рустам.

 
Леонид Шнейдеров