Легенды Стимпанка

Стимпанк (от англ. steam, «пар» и punk, «панк») — направление научной фантастики, моделирующее цивилизацию, в совершенстве освоившую механику и технологии паровых машин. Как правило, стимпанк подразумевает альтернативный вариант развития человечества с выраженной общей стилизацией под эпоху викторианской Англии (вторая половина XIX века) и эпоху раннего капитализма с характерным городским пейзажем и контрастным социальным расслоением. Возможно, однако, и наличие в произведениях стимпанка большей или меньшей доли элементов фентези.

К «панковскому» компоненту стимпанка относится особый акцент на «низкой человеческой природе», движимой низкими страстями — похотью, гневом, тщеславием, алчностью и завистью. Общий стиль стимпанка зачастую выглядит циничным (грубо-откровенным) и пессимистичным (антиутопическим), однако, благодаря комическим возможностям ретростилистики и альтернативной истории, широко распространены и юмористические, пародийные мотивы. Элементы стимпанковой стилистики — «старинные» автомобили, локомотивы, телефоны и т.п., анахронически вписанные в более (или менее) «старинный» антураж, летающие корабли-дирижабли, механические роботы — иногда входят и в упрощённо-сказочные, и даже детские произведения.

В настоящее время в общественной среде и массовой культуре наблюдаются явления, позволяющие говорить о стимпанке, как о формирующейся субкультуре.

Стимпанк-1 (из цикла)

один на заводе, в цеху, работал — привык уж, наверное, лет с восьми.
на вырост рубашка, штаны и боты, да рваная кепка, да горький жмых.
по виду тринадцать, а может, меньше — кто их разберёт, босоту и голь,
он сам-то не помнит свой день рожденья, и жизни не знает совсем другой.

другой жил в пристройке, почти на крыше — каморка три-на-три, кровать и стол,
был лётчик когда-то, весь был да вышел, на хлипкую пенсию, вишь, ушёл.
в груди шестерёнки, хребет из стали, как лопасти выгнуты позвонки —
врачи починили, но не летает. и хлещет вишнёвку с глухой тоски.

они познакомились так, случайно, нетрезвым был Карл, а Малыш скучал,
и был разговор с бледно-жёлтым чаем, о небе, о солнце и о лучах,
о лётчиках, крыльях, о красной краске (чтоб на фюзеляже была — звезда)...
и тронулась с места слепая сказка, но двинулась вовсе уж не туда.

Малыш на заводе заклёпки тырил, а Карл экономил на сухарях,
скрываясь от всех контрразведок мира, соседям ни слова не говоря,
они собирали его три года — в заброшенном складе, брезентом скрыв,
и вот, наконец-то — рассвет, погода практически лётная, старт игры.

вот катится с горки шальная сказка, грохочет колёсами, пар плюёт,
кому-то тропа — скоростная трасса, кому-то ореховый прут — копьё.
летит самолётик, летит все выше, крылом распахав чудеса и быль,
за смог и туман, за иные крыши, на поиск нездешней, чужой судьбы.

кому-то и небо — трава под ноги, кому-то — дорога за облака,
и пусть их хранят молодые боги — в кожанках и в лётных глухих очках.
...и, рот распахнув, изумлённым взглядом за этим полетом следит с земли
бродяга по прозвищу Принц. а рядом лежит механический тёплый Лис.

Стимпанк-3 (из цикла)

не охоться на здешних фей: это вам не тут,
здесь убьют, потом догонят — ещё убьют,
выпьют досуха, влагу всю по полям прольют,
жизнь не жаль свою?

обернутся саламандрой, змеёй — и в лес,
ни один сыскной кобель не берет их след,
серебро их не убьёт, не удержит клеть,
ну куда ты влез?

под рубашкой видишь шрамы? смотри, смотри,
зубы этих фей — острее, длиннее бритв,
колдовство и шестерёнки у них внутри...

не дыши. замри.

может, в ночь тебе приснится, что ты бежишь —
саламандрою, змеёй, босиком по ржи,
за спиною — шелест крыльев и скрип пружин,
а в руках — ножи.

и когда ты обернёшься — рыча, визжа,
солнца выплеск разобьётся о гладь ножа,
ты увидишь... право, парень, тебя мне жаль.

жилы не дрожат?

ну, иди тогда к завскладу, возьми ружье
и одежду. Койко-место теперь твоё.
час до полночи — отбой, семь утра — подъём.
понял? дуй. адьё.

и откуда вы берётесь — огонь в груди,
бестолковые, смешные; что впереди?..

кто стучится? доброволец, ещё один?
ты входи, входи.

Стимпанк-4 (из цикла)

знаешь, сказки бывают разные, про драконов и про принцесс, про болотища непролазные, про волшебный поющий лес. про отважного Белорыцаря, что дракона сразит мечом.

истлеют свитки, страницы выцветут.
кто расскажет тогда?
о чём?

где туманы коврами сотканы — чёрный замок, вода во рву. за бойницами, за решётками есть принцесса. её зовут...

...Ингрет. Герта. как больше нравится: "мисс Мак-Эванс", "механик", "эй!". Герте, в общем, давно без разницы, "рыжей тумбой" мальчишки дразнятся, Герта фыркает: "рот заклей!". коренастая и не тощая, лоб — веснушки, башка — бурьян. на принцессу похожа, в общем-то... ну, наверно, как ты да я. лётный комбинезон оранжевый на фигуре висит мешком...

на работу сегодня — раньше бы.
Герту ждут.
её ждет —
дракон.

все как надо, стоять, без паники. знаешь слово — "война", "конфликт"?
ну, а Герте приносят — раненых.
не людей.
тех, кого нашли.

вот, сегодняшний — средней тяжести. брюхо порвано и крыло. в ране гайки сверкают бляшками; провод — целый, ну, повезло. гром-дракон, с чешуёю крепкою, не один носил высший чин, распластался в ангаре "эпсилон".

Герта, слышишь? иди, лечи!

лампы луч боязливо дёрнулся на драконьих стальных клыках. Герта гладит дракона по носу, гладит вмятины на боках. "что за глупость, машина ж..." — шёпоты, пусть их шепчут, что нам до них. глаз дракона — фасетка в копоти — смотрит, словно бы видит сны.

"будет больно немножко, маленький". ключ, отвёртка, паять, крепить. бронза, медь, паровик и валики. "ты не бойся, ты потерпи". Герте сорок, дракону — месяцы; тонны стали, клыков, когтей: на хребет залезть — надо лестницу, крылья лягут от стен до стен. "будешь снова летать, как новенький", "там, на фронте — не страшно, нет?". Герта лечит — отвёрткой, словом ли, за окошком кружится снег.

день закончился, все уставшие, можно в душ — и идти домой. Герта чистит дракона замшею, закрывает дверь на замок.
Герте — сорок. война. невесело. скуден (хлеб и крупа) паек.
а дракон из ангара "эпсилон" спит —
и видит во сне
её.

Стимпанк-6 (из цикла)

листья под ногами — колко, обуваться — неохота,
в километре от посёлка начинается болото.
средь осоки и осота дремлют ящерки и жабы,
ежедневно над болотом пролетает дирижабль.

жёлтым пузом лягушачьим задевает край заката,
в те края, где что-то значит слово, данное когда-то,
в те края, где башни выше, где не тихо и не сонно,
где на плоских рыжих крышах спят огромные драконы.

в километре от посёлка — жабы, лужи, куст малины.
возвращаться можно долго, пятками цепляя глину,
позже, ночью, до рассвета, молчаливо и упорно,
клеить крылья из газеты, что приходит каждый вторник.

прыгнуть с яблони — порвутся — рейки надо бы покрепче,
сон забудется наутро, но припомнится под вечер.
пусть родители ругают. как бы дома ни держали —
снова листья под ногами, ожиданье дирижабля.

снова мысли о полётах, о загадках, о драконах,
о лесах, где шепчут клёны, о лугах, где бродят кони,
хоть бы цирк прошёл бродячий, может быть, тебя бы взяли!
дирижабль уходит дальше, в нерассказанные дали.

нитка рвётся там, где тонко, знамя вьётся там, где ветер,
собирай свою котомку, просыпайся до рассвета.
будут мчаться дни в дороге, будут годы обученья,
будут радости, тревоги, ожиданья, огорченья.

будет злость — "опять не вышло!" и мозоли на ладонях.
будут солнечные крыши, медь свернувшихся драконов.
ряд машин в стальных заплатах, спицы крыльев — словно жала,
третий класс туда-обратно — твой билет на дирижабль.

спи!... все будет. время терпит, время "икс" ещё настанет,
утро небо красит серым, неумелыми мазками.
твой рассвет шагает споро, в сентябре тепло и сухо,
дирижабль грезит морем, плавником под жёлтым брюхом.

Агата и Экспресс

столичный экспресс отбывает в семнадцать тридцать,
он точен, как солнце и звёзды, как счётчик дней.
Агата — очки, чемодан и мужская стрижка,
она отправляется в город. к чужой родне.

кондуктор приносит ей тёплого чаю с мятой,
«вот леди!» — он думает, — «всем бы в пример её».
кондуктор не знает, что сердце в груди Агаты
испуганно бьётся подстреленным воробьём.

Агата пока ещё держится — прямо, строго,
подумаешь, город! подумаешь, что одна!..
экспресс, как собака, почуяв её тревогу,
неслышно рычит дрожью столика у окна.

он слышит Агату, он видит её опаску,
но как успокоить? вот разве едва-едва...
вот люди своим младенцам читают сказки...
экспресс начинает напевно шептать слова.

историй людских он не знает — лишь то, что помнит,
что было когда-то внутри, меж его боков.
Агата, свернувшись клубочком на нижней полке,
сквозь сон слышит сказки — про умных и дураков,

про сыщиков с напомаженными усами,
про юных актрис, про молчащий в ночи вагон...
Агата вначале ахает — записать бы!
потом замолкает, и слушает: час, другой.

про псов тайной службы, про выстрелы и рубины,
про треснувшее случайно стекло в часах.
Агата уже не боится. ночь будет длинной.
она представляет лица и голоса.

светает. экспресс прибывает в свою столицу.
ему непривычно спокойно, почти легко.
и прежде чем с пёстрой вокзальной толпою слиться,
Агата смеётся. и машет ему рукой.