Написать бы про город, мой город, которого нет,
про ладони твоих площадей в голубиных наколках,
написать бы про то, как бежит под ногами проспект,
и кремлевские звезды горят на рубиновых ёлках,

В тишайшем городке с печальной лужей
на площади, где памятник тирану
с протянутой рукой свалил бы в лучший,
но лучший мир теперь не по карману,

Слепой как птица на ветру,
облепленный пером
чужих имен – как вкус во рту,
который незнаком –

Человек состоит из того, что он ест и пьет,
чем он дышит и что надевает из года в год,
вот и я эту книгу читаю с конца, как все;
затонувшую лодку выносит к речной косе,

Как лыжник, идущий по снегу во тьму,
держу на уме, что не видно ему –
все дальше уходит по лесу лыжня,
все больше того, что в уме у меня;

Прозрачен, как печатный лист,
замысловат и неказист,
живет пейзаж в моем окне,
но то, что кажется вовне

человек на экране снимает пальто
и бинты на лице, под которыми то,
что незримо для глаза и разумом не,
и становится частью пейзажа в окне –